Несмеяна для босса - Алёна Амурская

- Что? - машинально спрашиваю я, всё еще размышляя над ее словами о том, что никто и никогда не видел, кроме меня, девушку Короленко.

- Если ты в следующий раз не успеешь нырнуть под стол, то это не конец света. Это начало разговора.

Глава 58. Спектакль для Германа

Сегодня знаменательный день в жизни Волчарина Максима и Марины Зайцевой, внучки Ревы Виссарионовны.

Звон бокалов, смех, тихие переборы струнного квартета, запахи горячих блюд и сладких десертов смешиваются с шлейфами дорогого парфюма. Ресторанный комплекс сияет: позолоченные колонны, хрустальные люстры, белоснежные скатерти, глянец на каждом предмете. Превосходные праздничные декорации.

Но для меня это не просто свадьба. Это день, ради которого мы с Батяниным репетировали каждое слово и паузу десятки раз. Сегодня - спектакль для Германа и его прихвостня из охранной службы “Сэвэн”.

Я переминаюсь в тени колонны, оглядывая зал.

Айтишник Кирилл сидит за столом с несколькими приглашенными коллегами. Волчарин довольно неплохо к нему относится, благодаря впечатляющей работе с IT-системами в его гостиничном комплексе “Горная сказка”, и Батянин воспользовался этим, устроив приглашение.

Для посторонних он выглядит просто скромным застенчивым гостем. Для меня же - человеком, у которого в кармане тихо работает подключение к внутренней линии переговорной. Поскольку ресторанный комплекс тоже принадлежит корпорации “Сэвэн”, Кирилл получил доступ к техканалу ещё до начала праздника.

Его цербер-охранник Вован торчит на своём посту старшего охраны, на который вызвался сам, стремясь выслужиться перед Германом. На нём костюм, который сидит так, как сидел бы на шкафе-купе: вроде по размеру, но вот-вот треснет по швам, если Вован вздумает глубоко вдохнуть. Он проверяет служебные двери, обменивается короткими фразами с официантами, незаметно наблюдает за гостями. Гарнитура в ухе - часть формы. Никто и не подумает, что в его динамике тихо идёт прямая трансляция того, что услышит Кирилл.

Взгляд Батянина находит меня. Лёгкий прищур, едва заметный кивок. Это сигнал.

Я направляюсь к нему сквозь зал, лавируя между столами. Официант с подносом едва не задевает меня, и я вежливо киваю ему, изображая из себя курьера, которому срочно нужно к боссу.

- Простите… нам бы… поговорить наедине, Андрей Борисович, - тихо говорю я, но так, чтобы Кирилл точно уловил.

- Сейчас? - Батянин приподнимает брови.

- Да, - киваю, взволнованно кусая губы. - Это касается одного очень важного вопроса…

Он извиняется перед собеседником и жестом предлагает мне идти за собой.

Коридор глушит звуки праздника. Мы направляется к изолированному помещению, которое на этом этаже используют в качестве переговорной. Дверь приоткрыта. Батянин пропускает меня первой, и я, стараясь держаться в образе, вхожу чуть неловко, плечом задевая дверной косяк.

Игра начинается.

- Здесь нас никто не услышит, доступ есть только у основных акционеров “Сэвэн”, - снисходительно говорит Батянин. - Говори всё, как есть, Яна. Я тебя внимательно слушаю.

- Это очень личное, Андрей Борисович, и касается только вас и меня. - торопливо начинаю частить я, стараясь не переиграть и соблюдать сотни раз выученные интонации спонтанного диалога. - Возможно, это прозвучит дико странно, но… вы - мой отец.

Мы пару секунд молчим, отмеряя нужное для убедительного впечатления время, а затем Батянин безразлично роняет:

- Я это знаю, Яна.

Он быстро кивает мне, подавая знак.

- Знаете?.. - ахаю я и, морщась, прячу переигрывание за неуверенным бормотанием: - Тогда, может быть... вы знаете и причину, по которой Герман удочерил меня? А то мне как-то неловко озвучивать...

- Нет, как раз этого я и не знаю. И буду благодарен тебе, если скажешь. Чисто между нами, конфиденциально.

Внезапно кто-то деликатно покашливает снаружи, давая знать о своем присутствии. Не поняла… там что, еще кто-то уши греет, кроме нашего дорогого Вована с Кириллом?

Батянин быстро проверяет лоджию, и оттуда, к моему удивлению, неловко выходит слегка замешкавшийся Морозов и Вероника с красноречиво припухшими от поцелуев губами. Они держатся за руки.

- Мы уже уходим, Андрей, - Морозов демонстративно показывает жестом, что его рот на замке, и оперативно скрывается за дверью вместе со смущенно оглянувшейся Вероникой.

Батянин провожает их взглядом, медленно закрывает дверь и на секунду задерживает ладонь на ручке, будто прислушиваясь к тишине. Вздыхает с оттенком усталого сарказма, как человек, которому уже третий раз за вечер подкинули неожиданный сюрприз. Потом возвращается к креслу и опускается в него, откинувшись на спинку.

- Ладно, - он жестом указывает на соседнее место. - Садись, Яна.

Я осторожно опускаюсь на край дивана, всё ещё пытаясь уложить в голове картинку с Вероникой и Морозовым, немного сбившей меня с серьезного настроя.

- Вот поэтому, - Батянин слегка прищуривается, - я терпеть не могу, когда разговоры обрастают лишними ушами. Так что давай вернёмся к тому, на чём нас прервали, - голос его становится ниже и собраннее, - и закончим этот разговор без посторонних. Так что там насчет Германа?

Я шумно вздыхаю, настраиваясь на прежний тон.

- Он хочет, чтобы я родила ребёнка. Его наследника. Через него он собирается получить власть над “Сэвэн” по какому-то тайному завещанию вашего отца. Он уверен, что это единственный способ…

Батянин с раздражением отмахивается:

- Да это уже старая песня, полная ерунда, - и он жестко добавляет: - Думаешь, я просто так позволил тебе и Диане делать всё, что вздумается и влезать туда, куда вас не звали?

Я подбираю слова, которые бы сразу откликнулись Герману.

- Мы… хотели быть полезными тебе, как отцу…

- Полезными? - он безрадостно усмехается. - Ладно, допустим, вы обе мне дочери. Но я уже жалею об этом.

- Почему вы так говорите?

- Пойми, Яна… - он понижает голос. - Юридически вы для меня как мина замедленного действия. Одно ваше присутствие - пересогласования, интерес налоговой, потенциальные иски… Герман это понимает. И как будто этого мало, ты сама за пару месяцев умудрилась так влезть в дела, что мне, как генеральному, пришлось лично разгребать последствия. Репутация руководителя - не пластилин, из него фигуры не слепишь. И ты ею злоупотребляла неоднократно.

- Но… - начинаю я, но он перебивает:

- А появление ещё и второй дочери на мою голову - это не трогательная история для газет, а юридически неудобный и репутационно опасный момент. Диана, между прочим, тянет из