На пороге неба Часть Первая - Елена Федоровна Янук

*Героиня романа Волшебство

**Эликсир бессмертия, даримый драконом драконьим целителям. «Чудеса»

Мне вдруг стало так жалко Арминеля, что, оглядев свои владения, я не нашла ничего лучше, чем пригласить его к столу.

— Не желаете выпить чаю?

— С большим удовольствием, — довольно оживленно отозвался Арминель и тотчас прошел к столу. Размышляя, а не поторопилась ли я с приглашением, позвонила в колокольчик и попросила у заглянувшей Чери все необходимое для чая.

Она сделала большие глаза, указывая на учителя, скривилась и ушла.

Пока моя помощница бегала за кипятком, я выложила купленные сладости на блюдо и придвинула их Арминелю.

— Угощайтесь… — И сама принялась готовить для заварки посуду и чай.

Вежливо переговариваясь и не затрагивая скользких тем, типа нашей вчерашней безумной прогулки, мы перекусили и расстались вполне мирно — я бы даже сказала, по-доброму.

Чериэльке, чуть позже заглянувшей ко мне, чтоб помочь убраться, пояснила:

— У него проблемы в семье, какая-то трагедия. Мне хотелось хоть как-то помочь…

— А… я-то подумала, что ты его сладостями подкупаешь.

От подобной версии, уставившись на подругу, я аж закашлялась. Но, вздохнув, покачала головой и устало отозвалась:

— Главное, чтобы он так не подумал.

Следующее утро отличалось от предыдущего только тем, что, зачитавшись вечером, я проспала подъем и уже не успевала ничего, кроме как умыться и одеться.

Где-то у входа ворчала Чериэль, которая второй раз за утро притащила мне кипяток для чая, и он не пригодился.

— Прости, прости… я не буду завтракать… — на ходу натягивая одежду, отвечала я. — Занятие у Арминеля, он же не простит опоздание!

Ругаясь про себя, я торопливо натягивала и зашнуровывала высокие изящные ботинки на небольшом каблучке и так же поспешно застегивала плащ. Несмотря на скорый отъезд, Арминель сегодня до обеда будет проводить занятия, возможно, придется выйти на улицу, под дождь. Видимо, из природной вредности, — я не знаю, чем еще можно объяснить подобное, — он никогда заранее не предупреждал, о каком занятии идет речь, о теории или практике.

Я давно для себя отметила, что Арминель блестяще образован, очень самоуверен и ужасно нетерпим к тем, кто не может думать так же ясно и логично, как он. Это было совсем не по-эльфийски, где воспитанием требовалось относиться к собеседнику мягко и тактично, не указывая на ошибки.

Так что, готовая ко всему, прихватив свои принадлежности для письма, я вышла в коридор. Почти бегом добралась до лестницы, и вдруг… ноги поехали вперед, и, выронив сундучок, я нелепо плюхнулась на пятую точку. Недоумевая, на чем я могла так поскользнуться, подняла и вблизи рассмотрела отбитую при падении ладонь — она вся была в масле.

Кто же натворил такое посередине коридора? Я попыталась подняться, но опереться не на что… все скользило, я вновь упала на пол.

И уже оттуда растерянно огляделась.

Тут у начала лестницы появилось мое «любимое» трио — Микланель в серебристом плаще и две ее хихикающие брюнетки, которые ходили следом, как мелкие песики на поводке.

Если эти две эльфиечки, имен которых я не знала, просто насмехались над моим положением, то от взгляда блондинки меня просто передернуло.

Что за ненависть… откуда? Она никогда не упускала случая оскорбить или задеть. Я не могла понять, почему Микланель выбрала в противники и объект насмешек именно меня. Вариант насчет учителя теперь показался мне слишком наивным для такого накала ненависти.

Мама однажды сказала, что такие, как она, очень несчастны и единственный способ чувствовать себя лучше — это сделать несчастными других. Мама как всегда права. Я тяжело вздохнула.

— Совсем обнаглела… — сурово качая головой, оценила мое положение Микланель, обращаясь к подругам. Потом, барабаня пальцами по перилам, насмешливо поинтересовалась: — Вина перепила, и ноги не держат? Ну ты и штучка… позор академии… хотя для вашего рода это нормально.

Я озадаченно посмотрела на белокурую эльфийку, получается, разлитое масло ее рук дело? Вновь безуспешно попыталась подняться. Но вдруг ощутила, что позади кто-то стоит. Достаточно близко, чтоб услышать дыхание и заставить покалывать мою спину, как бывает при пристальном взгляде.

Я резко обернулась.

За мной стоял Арминель. Судя по прищуренным глазам, злой, как стая голодных волков.

Непонятно как, минуя лестницу, он тут очутился. Судя по виду, возник прямо с улицы. Плечи его серого плаща были усеяны дождевыми каплями. В тусклом свете окна, в котором было видно только укрытое тучами небо, они скатывались на каменные плиты пола, образуя крошечные лужи.

Мое лицо запылало, когда до меня дошло, как только что я в его глазах нелепо выглядела: падающей, и крутящейся, а теперь еще и сидящей на полу как недотепа.

Ну вот, представляю, чего он сейчас мне наговорит. Да еще при Микланель. Раздраженный взгляд учителя стал еще тяжелее, а губы недовольно сжались в тонкую линию.

Я резко отвернулась, морально готовясь отражать второе нападение.

Но даже не могла представить, что случится дальше.

Лестничные ступени, на которых стояли подруги, вдруг выровнялись и превратились в крутой гладкий склон. Все масло с пола, как по команде, стекло им под ноги, и они, не удержавшись, с криком полетели вниз, падая и кувыркаясь.

Я так и застыла с открытым ртом. Судя по стонам, девушки на скорости влетели в мраморную стену площадки, между лестничными маршами первого и второго этажей. Горка тут же превратилась в нормальную лестницу. Кроме стонов, больше ничего не напоминало о случившемся.

Арминель молча подал мне руку, но, не желая испачкать его маслом, я покачала головой. Тем не менее, когда я не приняла помощь и не взялась за его ладонь, учитель сам подхватил меня и поставил на ноги, словно я ничего не весила.

Я шагнула к лестнице. Возможно, им нужна помощь…

— Как вы? Позвать целителей? — озадаченно оглядывая кряхтящую и стонущую троицу, спросила я.

— Я не терплю слабости: ни чужой, ни своей! — поднимаясь с пола, сурово заявила Микланель, одарив меня презрительным взглядом. Что само по себе было забавно, если учесть ее разбитый нос и измазанную маслом одежду. Жалкий вид, не совпадавший со столь суровой принципиальностью в голосе, смешил.

Увидев Арминеля, девчонки, как по команде, разревелись.

Справившись с гневом, он бесстрастно произнес:

— Что у вас тут происходит?

Всхлипывая, они стали жаловаться на мои проделки.

— Посмотрите, что она с нами сделала… — всхлипывала Микланель, ее карманные брюнетки кивали, жалобно