На пороге неба Часть Первая - Елена Федоровна Янук

С горечью усмехнулась. Хотя было уже не смешно. Я сотню раз была в подобной ситуации, когда меня, на самом деле пострадавшую от чьих-то козней, несправедливо в них обвиняли. Только тогда, в дикой глуши, никто не ждал справедливости от рабовладельцев. И главное, за моей спиной стеной стояли Лео и Дик, которые точно знали, кто виноват. Для меня они всегда были защитой и опорой.

Теперь же я была совсем одна и не знала, чего ждать от учителя боевой магии. Готовая ко всему, молча повернулась к Арминелю, равнодушно ожидая его слов.

Сначала, посмотрев на меня, он покачал головой так, будто у него запершило в горле. Но, когда он повернулся к девушкам, я увидела, как уголки губ боевого мага слегка дрогнули в сардонической улыбке, и он тут же отвесил легкий поклон эльфийкам.

— Давно не был в театре. Спасибо за представление. А теперь марш к Смотрителю писать объяснительные. Только начинайте с момента покупки пыльной бомбы. И не лгать! — Это было сказано под магическим приказом. Что само по себе удивительно: эльфы считают использование магического принуждения недопустимым.

— Все понятно? Идите и скажите Смотрителю, что вас прислал я. Позже проверю, что вы написали.

Я взглянула на учителя с толикой недоверия, но он смотрел поверх лиц, больше никак не выказывая своих эмоций, будто ему все равно.

И то радость, хоть меня не обвинил.

Но Микланель громко возмутилась:

— Учитель, но почему вы защищаете ее? Вы же ничего о ней не знаете! — раздражение окрасило ее голос противными нотками.

Я распахнула глаза, как фарфоровая кукла. А что учитель может знать или не знать, если я сама понятия не имею, с чего она на меня взъелась?

— О чем вы? — голос учителя прозвучал холодно и зловеще.

— Я кое-что знаю о ней! — гордо заявила моя противница.

Я усмехнулась и покачала головой. Чего ж такого она знает обо мне, чего не знаю я? Но даже если блондиночка блефует, то делает это поистине блестяще. В ее глазах не было страха, сомнения — была лишь уверенность, что ее послушают и подчинятся.

— Я тебя слушаю, Микла, и без предисловий, пожалуйста! — Учителю явно надоела эта перепалка.

— Я знаю, что у нее папа — дракон! — гордо произнесла она, и уставилась на меня с ненавистью. Карманные брюнеточки, демонстрируя потрясение, одновременно переглянулись ив шоке закрыли ладонями рты.

Я замерла, не зная, как реагировать.

Приказать им всем забыть?

Однако учитель всего лишь презрительно скривился, словно одна мысль об этом вызывала на его тонком, благородном эльфийском лице гримасу брезгливости.

— К чему эта клевета, Микланель? Пока ты не предоставишь доказательств, а их быть не может, Айон происходит из знатного благородного эльфийского семейства, и столь откровенная ложь, в первую очередь, очерняет тебя. Это раз. И второе, сегодня же напишешь на мое имя официальное извинение, которое я покажу всем. Так как подобные глупости необходимо пресекать на корню. Тебе понятно?

Блондинка с раздражением кивнула и с ненавистью посмотрела на меня.

Все еще находясь в очень неприятном состоянии, я всего лишь пожала плечами в ответ. Кажется, в этой ситуации промолчать — единственно правильное решение.

— Девушки, торопитесь… Через час я прибуду в кабинет Смотрителя, и мы с ним обсудим ваши объяснительные! Не надейтесь, улизнуть от наказания не получится. Еще нечто подобное, и я тотчас отчислю вас с направления «Эльфийских боевых искусств». Будете изучать стихи и поэзию, раз с заклинаниями не умеете обращаться! — сухо добавил он.

О, оказывается, он не просто учитель, а просмотритель, раз может их отчислить с направления.

— Но это не мы обрушили лестницу, — вдруг подала голос одна их брюнеток.

— И не вы подкинули под ноги шар с заклинаниями в лесу? И не вы достали и использовали пылевую бомбу в апартаментах Айонель? Да? Признавайтесь! — справившись с гневом, бесстрастно произнес он. И вновь в последнее слово он вложил приказ. Это уже нарушение всех моральных эльфийских норм.

— Мы…

— Тогда идите и напишите это у Смотрителя! — сурово подвел итог учитель.

Девушки, раздраженно оглядываясь на Армина, с опаской спустились по лестничному маршу вниз.

Ладно. Он ведь ничего плохого не делал, только заставил их признаться. Я вздохнула и решила вернуться к себе. Вся одежда в масле, надо переодеться. Но, сделав шаг, почувствовала, что ноги все еще скользят.

— Девушки-помощницы!

Отзываясь на приказ учителя, в коридоре показались служанки.

— Девушки, ученицы пролили на пол масло, уберите здесь и на лестнице.

Девушки в голубых пелеринках поклонились и тут же приступили к уборке, но Арминель продолжал раздавать приказы:

— Чериэль, вы следуете за мной.

Перепуганная девушка нервно кивнула. Тут он подхватил меня на руки и понес.

Быстро добравшись до моей двери, приказал открыть ее, поставил меня на пол у входа и сухо добавил:

— Отмойте и переоденьте госпожу. Ей еще на урок надо успеть… — И ушел так быстро, что поблагодарить я не успела.

Выглянув за дверь, озадаченно посмотрела ему вслед. Почему я могу понять каждого, кроме этого странного эльфа?

— Ну что мне с тобой делать? — вздохнула Чери. Все еще под впечатлением, я задумчиво пожала плечами и прошептала, глядя в опустевший коридор:

— Понятия не имею!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Любовь может изменить человека до неузнаваемости.Теренций

Игнир

Единственный на сегодня урок был у первогодок.

В то же мгновение, как дверь открылась, на меня уставилась полсотни девичьих глаз. Учениц на моих уроках все прибывало...

Комната для теории была длинная и просторная, с картинами на стенах и полной мягких диванов, расположенных в ряд. На каждом с серьезным видом и аккуратно сложенными на коленях руками сидела эльфийка-подросток.

Наверно, это мое наказание, я так их всегда ненавидел… И вот…

Я сухо поприветствовал девушек, но Айон среди них не оказалось. Очень надеюсь, что, открыв для себя удобный выход, она с утра пораньше просто не сбежала к братьям. Приказав девицам систематизировать пройденные заклинания на листках, торопливо вышел на улицу.

Теперь я постоянно опасался, что темные в любой момент могут ее похитить. Я мог оправдать свое беспокойство тем, что в последнее время почти не спал и не ел, и это обстоятельство в сочетании с остальными проблемами повредило