Герцогиня из приюта - Наталья Варварова

— Ты обращался со мной, словно нашел насекомое на лацкане пиджака, — пробормотала я. — Восхищением там и не пахло.

Князь позволил заглянуть ему в лицо, в сияющие глаза. Он выглядел таким… Таким лукавым и довольным, что я затруднялась припомнить, когда еще он так светился изнутри. Очевидно, что настоящее перечеркивало для него прошлое.

— Нет, я был обижен и не понимал, что происходит. Зачем я вьюсь вокруг чужой невесты. Откуда у этой девушки столько шарма и почему нет ни грамма спеси. Другая бы уже либо грубо отчитала за мои закидоны, либо попыталась приручить… Но она смотрела на меня, как на сумасшедшего, который сбежал от своих опекунов и явился на раут. И еще платок повязал неправильно. Я становился нелепым и дерганым рядом с ней.

Я прыснула. Это так контрастировало с тем мрачным и искушенным Леграном, который изводил меня на приемах… Но как же мерзко. Выходит, Роберт уже тогда контролировал меня и мое окружение.

— Это странно. Я не помню косых взглядов или непочтительных поползновений. Самое неприличное, что со мной случалось тогда, это ты. Остальные молодые люди вели себя крайне вежливо. Я вообще не подозревала, что за моей спиной шли подобные разговоры. Ты уверен насчет Валентина и что ты все правильно понял?

Недобрая усмешка опять надломила его красивые губы. В своих словах Легран не сомневался:

— Я лично слышал, как Валентин бахвалился в клубе. В узком, но очень высокопоставленном кругу. Тогда я пропустил это мимо ушей, потому что не был с тобой знаком. Но после двух или трех наших встреч этот хлыщ снова попался мне на глаза. И он снова болтал. Я вызвал его и немного подпалил, ничуть не расстраиваясь, что это отложит вашу свадьбу. О том, что за этой клеветой стоял твой будущий муженек, я стал догадываться, когда вы внезапно объявили о помолвке.

Задолго до того, как превратиться в «распутную герцогиню», я была распущенной графиней. Однако в высшем свете сочли поведение Валентина разумным. Ведь он пытался закрепить за собой главный приз года. Я намного превосходила его положением и размером счета в банке. К тому же за мою честь втайне заступился сам Легран… Похабники и острословы обходили меня стороной, и все гадали — кому же отойдет четырехстихийница Изабель Вальмонт? Истинный победитель гонки старался держаться в тени.

Где-то за месяц до конца сезона барон вдруг слег, а потом уехал в родовое поместье. Роберт еще сетовал, что кузен не мог сопровождать меня так часто, как следовало… И он начал отчаянно ревновать к Кристиану.

Спустя время предательство Валентина не ощущалось так остро, как недавняя подлость де Труи. Наверное, потому что Дюваль умер четыре года назад. Утонул в пруду.

— Тогда ты не считал это клеветой, — напомнила я. — Не вижу смысла, зачем было Роберту бросать тень на девушку, с которой он собирался вступить в брак? Если только он изначально не…

Богиня, до сих пор это плохо укладывалось в голове. Когда Роберт задумал завладеть моей магией? Когда мне было шестнадцать и он принялся оказывать робкие знаки внимания… Или еще раньше?

— Репутация Марбо только выглядела безупречной. В те годы ходило много слухов о соблазненных и забеременевших от него девушках. Он герцог, и, с одной стороны, это вроде бы вариант нормы. Но он строил из себя чуть ли не нравственный идеал. А сезон длинный, и вдруг бы что-то дошло до тебя. К тому же находились те, кто утверждал, что ни одна из бедняжек так и не родила своего бастарда. Мол, это подозрительно.

Что-то в его словах показалось мне знакомым. Прямо на грани узнавания. Но Кристиан слишком близко, чтобы я могла сосредоточиться. Его дыхание касалось моей шеи.

Глава 74

Какое-то время между нами нами воцарилось молчание. Но не напряженное и наэлектризованное, а вполне мирное. Кристиан уложил голову мне на грудь и словно прислушивался. Я рассеянно гладила его по волосам, а его нос упирался в ложбинку между грудями.

И не было в этом никакой похоти. Так Крис делился своим теплом… Откуда только взялся внутренний стражник, который караулил каждое мое движение? Мы оба взрослые люди. А я одной ногой на том свете.

Вместо носа к ложбинке теперь прижимались его губы. Я не двигалась, но дышала размеренно и ровно. Это так приятно... А что-то, против чего я стану возражать, он себе не позволит.

— Бэлль, — сказал он. Не голос, а горький мед. — Это все из-за меня. Будь я нормальным, то я бы тебя тогда не отдал. Я бы дрался, потому что знал — со мной ты обретешь счастье. А так я поверил, что с этим гладеньким герцогом, хоть он и вызывал сомнения, ты получишь семью, которую хотела. Ты большее, что он мог когда-нибудь заслужить. И представить нечто, хотя бы отдаленно похожее на то, что случилось…

Я плохо понимала себя. Мне окончательно перехотелось открывать рот. Пусть бы продолжал вот так же аккуратно поглаживать мою кожу губами — в этом месте она так чувствительна. И потом я бы уснула прямо на нем.

Сознание тщательно гнало прочь все, что относилось к Марбо.

— Я не справился с собой, — все так же хрипловато произнес он. — Я безумного желал овладеть тобой и при этом отдать все, что у меня было. Подозревал, что это самое серьезное, что я испытывал и одновременно — что ты меня не примешь. А надежда на то, что Источники выступят на твоей стороне, окрыляла и в то же время представлялась иллюзией. Я помнил, как часто Леграны становились бедой для женщин, которых любили. А я еще со всех сторон неудачный пример… И ты так уверенно заявила тогда, что краков Марбо — это твой выбор… Была такой юной, решительной…

Его поцелуи, пожалуй, больше не были приятельскими. Он прокладывал дорожку от ложбинки к ключице, а потом спускался обратно. Машинально я теребила его плечи, не замечая, что движения превращались во все более ласковые, а моя грудь вздымалась выше.

— Я вел себя, как негодяй. Ловил и оттталкивал. Устроил какое-то безумие с браслетом. Ведь я должен был взять его в руки, чтобы закрепить отказ, — а вместо этого сначала кинул в огонь, а потом достал. Ты заболела. А я мечтал о безоблачном будущем для тебя. Кто знает, если бы не то истощение, то Марбо остался бы ни с чем… Он воспользовался твоей слабостью.

Он