Шипы в сердце. Том второй - Айя Субботина

столик у окна, через пятнадцать минут приносит бокал безалкогольного просекко и салат с морепродуктами. Открываю ноутбук и с головой ухожу в наш с Олей бизнес-план: ищу поставщиков, составляю смету, набрасываю идеи для постов в соцсетях, генерируя идеи на каком-то просто адском азарте.

Я настолько поглощена работой, что не сразу замечаю мужчину за соседним столиком. Скорее, сначала мое внимание привлекает официантка — слишком часто она к нему подбегает и слишком сладко щебечет, поправляя и без того идеальную скатерть. Я поднимаю голову от ноутбука и натыкаюсь на его взгляд.

Он не похож на тех, кто сидит за другими столиками. В нем нет хищности Вадима и лощеной самоуверенности сидящей неподалеку компании мужчин. Начало декабря, даже несмотря на начавший таки моросить снег, выдалось теплым, и на нем — простой, но явно не из дешевых, свитер крупной вязки цвета горького шоколада, и вельветовые брюки в тон. Даже сидя понятно, что он — высокий, а под тканью угадывается атлетичность и хорошее сложение. Длинные, до плеч, каштановые волосы, тронутые солнцем, вьются легкими волнами, и он то и дело небрежно заправляет их за ухо. Легкая щетина, бронзовый загар. И глаза. Невероятные. Янтарные, теплые, с золотыми искрами.

Он, определенно, красавчик.

Мне даже не неловко смотреть на него так долго, потому что ощущения такие, будто я разглядываю музейный экспонат. Сидит, откинувшись на спинку стула, и читает книгу в потертой бумажной обложке. Даже успеваю заметить название — «Кольца Сатурна» В. Г. Зебальда. Если бы книга «подходила» человеку как аксессуар, то это было бы идеальное совпадение. Хотя лично я в свое время так и не смогла ее дочитать.

Мужчина держит мой взгляд и слегка улыбается. Уголки его губ приподнимаются, и в янтарных глазах вспыхиваю искры любопытства. Я чувствую, как щеки заливает краска — за последний год я просто отвыкла от того, что мужчины обращают на меня внимание. Может, потому что сама перестала на них смотреть. Быстро опускаю голову, утыкаюсь в свой ноутбук, делая вид, что страшно занята. Но его внимание ощущается слишком сильно. Оно не давит, оно просто… есть. Легкое, ни к чему не обязывающее.

Я переключаюсь на работу, но все равно пару раз бросаю на него короткие, вороватые взгляды, но он на меня больше не смотрит, полностью погруженный в свою книгу.

Когда официант приносит десерт, я, наконец, захлопываю ноутбук, решив, что заслужила небольшой перерыв. И в этот момент красавчик встает — как будто только и ждал, когда появится возможность заговорить со мной без «третьих лишних».

Подходит к моему столику.

Улыбается. Кладет свою книгу на только что освободившееся от пустой тарелки место.

Я замираю с вилкой в руке, с которой медленно стекает ванильное мороженное и черничный джем.

— Прошу прощения, что отвлекаю, — голос у него очень под стать — теплый, с легкой хрипотцой и отдаленными нотками нашего приморского говора. — Мне кажется, это место создано для того, чтобы наслаждаться едой и видом, а не для бесконечных отчетов. Но вы так усердно трудитесь, что я начал чувствовать себя бездельником.

На подкат это совсем не похоже. В его словах скорее смесь легкой самоиронии и искреннего любопытства. Он смазано смотрит на мой блокнот, на мои столбики с расчетами, и в янтарных глазах нет ни капли снисхождения.

— Иногда работа — это и есть наслаждение, — дергаю плечом, слегка стреноженная этим странным разговором.

— Завидую вам вдвойне, — улыбается, снова поправляет волосы. — Простите за вторжение. Просто у вас было такое лицо… мне стало любопытно. Хорошего вечера.

И… все, он просто разворачивается и уходит, оставляя на моем столе свою книгу, как какой-то непонятный намек. Я провожаю взглядом его высокую, гибкую фигуру, пока она не скрывается за дверью, и только после этого тянусь к книге. Верчу в руках, не очень понимая, что именно хочу рассмотреть. Заглядываю внутрь, почти уверенная, что найду визитку или салфетку с номером телефона, но ничего такого там нет — ни намека на то, что этот красавчик решил вот так оригинально подкинуть предложение о знакомстве. Это просто книга, которую я даже не обязана читать, снова.

Мысленно пожав плечами, откладываю ее на край стола, и возвращаюсь к десерту.

А когда бросаю взгляд на часы и прошу счет, официант говорит, что мой счет уже оплачен.

Кем, догадаться вообще не сложно.

Глава двадцать вторая: Хентай

Я привожу сына домой, в мою крепость.

Сын спит в автокресле, которое я установил на заднем сиденье «Бентли» с такой точностью, будто монтировал компонент ядерного реактора. Вынимаю Марка, стараясь не разбудить, и это движение — самое осторожное, самое аккуратно, что я совершал в своей жизни с тех пор, как подросла Стаська. Он легкий, почти невесомый в моих руках, и пахнет сладкой смесью, на которой уже наел себе солидные щеки.

А еще он неуловимо пахнет чем-то… тарановским.

Этот запах оседает в легких как яд.

Я захожу в дом, в тишину, которую сейчас нарушают только мои шаги и цокот когтей на собачьих лапах. Ощущаю себя фокусником, который наполняет пространство невидимым новым смыслом.

Этим маленьким, сопящим смыслом у меня на руках.

— Зевс, отвали, — стараюсь обойти вылетевшего навстречу булли, потому что он тут же начинает путаться в ногах и, конечно, уже по привычке вытирает слюни об мои брюки. Я из дома спокойно выйти не могу, пока эта скотина не «убедится», что как следует вытер об меня морду. — Я вас познакомлю, только сейчас — не лезь, блин…

Но это из области фантастики — слышу, как усердно кряхтит, взбираясь вслед за мной по лестнице. Как он это делает на лапах, которые буквально для этого не предназначены — загадка. Но Стаська эту псину любит, и этого достаточно, чтобы его любил я. Даже если он портит и ломает все, что попадает в поле его зрения.

Стася утром у психолога — в виде исключения поехала с няней, хотя обычно вожу ее туда я.

Решил сделать ей сюрприз, потому что вопрос «когда я увижу брата?» стал номером один в наших с ней разговорах.

О том, что у нее будет брат, я сказал Стасе в тот день, когда прилетели заказанные у немцев коляска и автокресла. Стася увидела — и, конечно, задала логичный вопрос, зачем ЕЙ это кресло, если она в него не влезет. Тогда все и рассказал. Она отреагировала сначала визгом. Потом — горой логичных вопросов. Но в целом — я мысленно перекрестился,