Титан и Титанида - Anne Dar

Я свернул шею, которую уже не первый месяц страстно мечтал поцеловать. Мечты должны сбываться, особенно страстные, так что прежде чем опустить желанное тело на пыльную землю, я поцеловал… Шея была горячей, но губ я не коснулся – пусть мечты сбываются постепенно, не все за один раз, в противном случае, потеряю голову, а в таком состоянии у меня есть риск сломать эту девочку. Как других. Впрочем, она разительно отличается от всех тех дев, которых я когда-либо знал. Металесса… Не сломается, даже если поставлю себе такую цель. Именно поэтому именно она и станет моей королевой. Если не в этом десятилетии, значит, в этом столетии, но она и я будем парой. Об этом говорит мне дар предвидения. И в этом мне поможет мой главный враг.

Было несложно выманить Тристана из Рудника: хватило одного насланного сновидения, пригласившего его разобраться со всем здесь и сейчас, раз и навсегда, один на один, без подвержения опасности Тринидад. Он вышел из Рудника в месте, через которое за три часа до этого внутрь города проникли два неизвестных мне Металла – среднегабаритный парень в компании сексапильной блондинки.

Я обратил в титан стволы деревьев, камни и траву вдали от их тайного хода – приманка для того, кто будет искать мой металл. Тристан, как Титан, среагировал на титанический след моментально. Он думал, что идёт на меня, но шёл он на остатки моего металла… Ослеплённого ревностью противника обвести вокруг пальца даже проще, нежели жаждущего мести. Однако… Убить Тристана сейчас, всё равно что ранить самого себя: пока Тринидад думает, что влюблена в него, лучше не отбирать у неё эту игрушку. Пусть наиграется. Когда же любимая игрушка ей наскучит, я помогу ей выбросить её из её металлической хватки. Всё проходит. Её подростковая влюблённость пройдёт вместе с её подростковым возрастом. Она не виновата в том, что она не успела вырасти к моменту нашей встречи. Вывод: я дам нам время, чтобы королём вернуться не за чужой девочкой, но за своей величественной и неповторимой королевой. Я вижу наше будущее. Наступит его время, будущее станет настоящим, и его увидят все.

Перед тем, как оставить её для роста, я должен был увидеть её, чтобы… Нет особенной причины, когда страсть застилает глаза. Я просто хотел в последний раз запечатлеть для себя блеск её глаз, аромат её волос, звучание её голоса, вибрацию её вредности… Она до безумия похожа на Томирис, но… Тринидад не Томирис. По сравнению с ярчайшим пламенем Томирис, Тринидад – чистейший холод. Любить Томирис было сложно. Любить Тринидад ещё сложнее… Как показала мне моя жизнь: я обожаю сложности.

Я знал, что она выдвинется на помощь к Тристану даже несмотря на удобную для меня бомбёжку наверняка дорогого ей города. И знал, что Тристан, почувствовав её приближение и резкую остановку, бросится назад к тоннелю, навстречу своей страсти. Два влюблённых безумца, и я третий. Третьему помогает жажда заполучить желаемое, пока двух первых застилает страх перед потерей друг друга.

Я выплавил титановый штырь из основания потушенного мной факела и зашёл с ним в тень очередного поворота. Тристан мчался по прямой. Я был бы глуп, если бы недооценивал его, тем более в условиях, когда на кону стоит слишком многое – моя женщина… Он на металлическом уровне знал, что она лежит недвижимой. Страшился узнать о её гибели. Был ослеплён достаточно, чтобы я смог поразить его. И я сделал это. Мне не понадобилось даже основание титанового факела.

Бросившись на него сбоку, я правой рукой молниеносно пригвоздил его тело к стене, протянув всю свою ладонь через его грудную клетку к самому сердцу… Один сантиметр до вечного упокоения Тристана Диеса – заманчиво, но… Тринидад достойна большего. Если всё свершится здесь и сейчас, в этих катакомбах, пока она находится без сознания, она не сможет оценить ту силу и власть, которую я собираюсь бросить к её ногам. Она должна будет увидеть. Она должна быть готова.

Пригвождённый моей рукой, Тристан терял сознание… Должно быть, он не верил в то, что я смог его обойти – парню ещё предстояло уяснить, насколько его любовь к Тринидад делает его уязвимым. Я же впервые смотрел на него так близко и потому почти не верил своим глазам… Надо же, как похож на меня. Неудивительно, что Тринидад ошиблась, выбрав его, не дождавшись меня. Быть может, и она, и я сделали неправильный выбор в неправильное время: я изначально должен был быть с Тринидад, а Тристан с Томирис?.. Бред. Мы не сошлись ни континентами, ни возрастами, ни жизнями в целом… Томирис больше нет. Тринидад моя. Тристан – третий лишний.

Я сжал пальцы вблизи его сердца сильнее, чтобы боль не позволила ему быстро провалиться в бессознательное состояние, и поспешил предупредить его о нашем общем будущем:

– Однажды я приду, чтобы забрать её у тебя. И заберу навсегда. Ты увидишь, как твоя Тринидад станет моей. И когда это произойдёт, ты уже ничего не сможешь вернуть. Я буду любить её сильнее, чем ты любишь её сейчас, чем ты способен, чем ты можешь себе представить. Она забудет тебя. Её чувства к тебе и сам твой образ растворятся в веках и в её любви ко мне. Я обрушу весь мир к её ногам и я не убью тебя ни сейчас, ни когда всё свершится. Потому что смерть – это слишком милостиво для того, кто посягнул на мою женщину до того, как я успел найти её. Я оставлю тебе жизнь без неё. Ты знаешь, чем будет такая жизнь для тебя: бесконечной пыткой, агонией, которая в итоге уничтожит тебя до основания. Тринидад-будет-моей. Со мной она познает силу настоящей страсти. От меня она воспылает желанием зачать. И ты увидишь всё это. Ты будешь жить в мире, в котором она будет моей. Однажды, когда она вырастет, когда она будет готова. Я приду за ней легионом. Ты сам отдашь её мне, иначе… Я заберу у тебя не только Тринидад: я заберу все твои дома, всех твоих людей, все твои места – всех и всё, до основания. Пока же храни её для меня…

Я не успел договорить. Пришлось вырвать свою руку из его грудной клетки, чтобы отразить летящий в моём направлении титан… Тристан в полуобморочном состоянии завалился набок. Я поймал осколок титана рукой. Она выплавила его из камня! Филигранная обработка материала…

Я поднял взгляд. Она стояла на ногах. В чёрных глазах пылала диким огнём