Посткарантин - Злата Косолапова

Я вроде бы ещё как‑то держалась, всё надеялась, что смогу выкрутиться, но тут, когда, поглядев на меня исподлобья, здоровяк Нильс похрустел пальцами и широко улыбнулся, у меня внутри всё окончательно стянуло от нервной судороги. Может быть, они решили меня убить?..

Нет, стоп, надо успокоиться, а затем попытаться вырваться и унести ноги, это единственный вариант спасения. Хотя нет, можно ещё попробовать позвать на помощь.

– Слышала, Орлова? – хмыкнул Дэн. – Пора тебе попрощаться со своими зубами.

Денис сощурил глаза и чуть склонил голову набок. Рука его взлетела вверх, и он одним ловким движением попытался схватить меня за нижнюю часть лица.

– Не трогай меня, Сухонин! – в отчаянии воскликнула я, отталкивая руку Дениса и затравленно вжимаясь в стену. Сердце болезненно сжалось от ужаса. – Оставьте меня в покое, уроды! Чего вам надо от меня?

Яростно сверкая глазами в сторону Дэна и его дурней, я почувствовала, как горячие слёзы начинают заливать моё лицо. Я прекрасно понимала, что всё это может зайти слишком далеко: если они все вместе начнут избивать меня, то могут и не остановиться. Стремглав мелькнувшая в моей голове мысль о печальном исходе моей жизни этим вечером заставила меня предпринять маломальскую попытку спастись. Я с отчаянным рыком попыталась рвануть в сторону на негнущихся ногах, но безуспешно – Сухонин сразу же выставил руки по бокам от меня, не давая уйти.

– Э, не‑не‑не, Орлова, – зацокал он языком. Одним сильным движением Дэн вернул меня обратно к стене. – Мы ещё не закончили…

– Помогите кто‑нибудь! – надрывно закричала я, по‑прежнему пытаясь вырваться. – Прошу, кто‑нибудь помогите мне!..

Шестёрки Дэна испуганно замерли и нервно закрутили головами.

– Заткнись сейчас же! – рявкнул Сухонин, наотмашь ударив меня по лицу.

Резкая боль обожгла щеку и тяжело впечаталась в скулу. На несколько мгновений я потерялась, впадая в шок. Одно движение ногой, слишком быстрое и сильное, и Денис сбил меня с ног. Я упала на колени и зашипела от боли, расшибив их.

Тяжелый кулак врезался мне в челюсть, и я нёбом почувствовала горячую, вязкую теплоту крови. Кто‑то вцепился мне в волосы. С силой сжав их в руках, задрал голову и ощутимо приложил лицом к мягкой, разрыхленной земле, влажной от сырости.

Сжавшись в комочек на рыхлой земле, утопая в грязи, ощущая боль во всём теле и вкус собственной крови во рту, я лишь молила Бога помочь мне выдержать этот ужас.

В очередной раз пихнув меня куда‑то в сторону и переплетя пальцы с моими волосами, Дэн задрал мою голову, но не успел ничего сделать. Что‑то громыхнуло со стороны ближайшего переулка. Послышалась ядрёная ругань, сменившаяся очередным грохотом.

Посторонний мужской голос прозвучал где‑то рядом так неожиданно, что я не сразу поверила в то, что услышала его наяву. Впрочем, я и думать‑то об этом особо не могла – меня сильно мутило. К тому же царапины, раны, ссадины жгло словно бы огнём. Вспышки боли, острые и протяжные, то разгорались, то затихали на истомлённом теле: на ногах, руках, плечах, голове, лице, шее.

Голова раскалывалась на части, и даже дышать, казалось, было больно. Невозможно терпеть. Мне бы сейчас хотя бы пол Р‑тюбика… Только вот тут у нас в Адвеге с ними такой дефицит, что, будь я даже при смерти, мне бы и трети самого старого не дали.

И всё равно, несмотря ни на что, осознав, что, возможно, помощь рядом, что, может быть, кто‑то сейчас прекратит весь этот кошмар, у меня в груди мягким облачком завихрилось облегчение.

Сухонин, его сестра и остальная шайка моих истязателей замерли на своих местах: Цветковы вытянулись по струнке, Дэн и Настя ощетинились, встав плечом к плечу, Нильса и Ромку я и вовсе уже не видела.

– Колька, говорил я ведь тебе про этот долбаный генератор!.. – И снова ругань. – Будь он неладен. Давай тащи сюда лестницу, налаживать будем в северной части… Да что ты творишь‑то?.. А это ещё что здесь такое?

– Ёшкин кот! – послышался высокий, немного подрагивающий голос долговязого помощника Эдуарда Валентиновича.

Коля был хорошим мальчиком. Не очень симпатичным, вечно прыщавым и вообще не слишком аккуратным, но, безусловно, добрым. Послышался звук передергиваемого затвора.

– Колька! А ну, беги к ближайшему аванпосту и давай тащи этих «доблестных стражей порядка» сюда, да побыстрее! А ты, Сухонин, немедленно отойди от девчонки, или я отстрелю тебе что‑нибудь.

Эдуард Валентинович. Он‑то мне поможет наверняка, в этом я не сомневаюсь.

Секунда, вторая – и вдруг надежда одним упоительным взмахом вспорхнула у меня в сердце. Я даже попыталась поднять голову и посмотреть в сторону Рожкова, позвать его. Но сил моих не хватило, а очередной приступ режущей боли заставил меня лишь сдавленно промычать.

В горле что‑то запершило, забулькало, и я обессиленно опустила голову. Однако, приоткрыв глаза, я смогла пронаблюдать за происходящей передо мной сценой.

Видимо, решив, что я умираю, Рома Шарапов что‑то вдруг испуганно заквакал, затем даже заскулил, жалобно и с хрипом, потом вдруг сорвался с места и через мгновение уже скрылся за ближайшим поворотом. Сашка Цветков, побледневший и напуганный как первоклассник, который первый раз в жизни получил двойку, последовал примеру Ромы. Ухватив ахнувшую сестру за руку, он нырнул в темноту ближайшего переулка, и вскоре их шлепающие шаги уже затихли где‑то вдали. В отличие от остальных, Нильс не убежал, он просто отшатнулся к стене ближайшего дома и теперь потрясенно смотрел то на Дениса, то на Рожкова.

Дэн напуган не был, как и Настя, стоящая у брата за спиной со сложенными на груди тонкими ручками. Она недовольно, с нескрываемым презрением и наглостью сверлила Рожкова взглядом, пока её брат, засунув руки в карманы своих выцветших джинсов, гадко ухмылялся.

– Чего тебе надо, старик? – нагло спросил Дэн. – Ищешь проблемы? Поверь мне, они у тебя будут, когда я поговорю с отцом.

– Проблемы сейчас будут у тебя, щенок, в виде простреленных яиц, – рявкнул Рожков, крепче сжимая в руках старенький пистолет. – И тогда тебе твой отец точно не поможет.

Эдуард Валентинович опустил пистолет, указывая дулом Сухонину ниже пояса. Вид у Рожкова был такой, что даже Дэн сразу понял: сейчас старику не составит никакого труда выстрелить. Настя тоже это поняла.

– Ладно, Дэн, пойдём. – Тонкие руки Насти обвили предплечье Дениса. – Эта мразь того не стоит.

Денис сжал огромные ладони в кулаки. Его губы превратились в тонкие ниточки, на скулах заходили желваки, казалось, могущие разорвать кожу, а глаза‑янтари засверкали огнём ярости. Однако, по всей видимости, осознав,