Жениться по любви - Бок, Хильдур

— Я, конечно, не красавица, — иронически проговорила она, — но всё же, надеюсь, не настолько уродлива, чтобы бояться показаться на глаза законному супругу? Или вас беспокоит отсутствие у вашей супруги должной стыдливости? Уверяю вас, я не буду разгуливать голой по замку.

— Очень на это надеюсь, — усмехнулся он. — Холодно у нас и сквозняки вечные. Ещё простудитесь, бегая нагишом.

— А в сорочке и с распущенными волосами я буду слишком похожа на Лунную Деву, — фыркнула Елена. — У вас не рассказывают историй про неё? Нет? О, тогда я знаю, какой жуткой легендой буду пугать горничных в ночь на Белую Дорогу.

— У нас не рассказывают жутких легенд, дорогая супруга. Здесь достаточно настоящих поводов бояться. Нет нужды щекотать себе нервы выдуманными страхами.

— Как знаете. — Она чуть пожала плечами. — Слово мужа — закон для добродетельной жены. Главное, уметь правильно подбирать слова, а то ведь будет как в байке про мавку, попавшую в капкан и согласившуюся выполнить три желания охотника.

— Если дриада вляпается в капкан, поставленный каким-то дурным охотником в её лесу, у бедолаги будет только одно желание.

— Умереть быстро и легко, — согласилась Елена. — Ладно, в первый свой праздник Белой Дороги в вашем замке я буду только внимательно слушать, но ничего сама рассказывать не стану.

Она закончила вынимать шпильки из причёски и тряхнула головой, давая волосам рассыпаться по плечам и спине. Судя по выражению лица дорогого супруга, ей следовало заканчивать с вечерним туалетом поживее. Ну… у неё тоже не было намерения тянуть с этим. Вряд ли консуммация брака доставит ей удовольствие, — сомневалась она, что сир Ламберт привычен удовольствие это кому-то доставлять, — но и грубым скотом он вроде бы не выглядел. Будет, скорее всего, как и с первым супругом, нечто средней паршивости, безболезненное, но до зевоты скучное. Лишь бы сир Ламберт не взялся доказывать ей и себе свою мужскую силу, затягивая сомнительное удовольствие на добрых полчаса или требуя повторить его дважды-трижды. Впрочем, он ведь на два года старше неё, не пылкий юноша уже, так что вряд ли рвётся на такие подвиги.

***

Он не ждал, что самоуверенная бабёнка станет по-кроличьи обмирать в его объятиях или изображать неземную страсть, как продажная девица, желающая угодить клиенту. Больше всего это было похоже, по его мнению, на обсуждение брачного договора с её отцом: любезный сир, мы здесь с вами по делу, не отвлекайтесь. И чувствовался, что и говорить, немалый опыт. Неудивительный, конечно, для вдовы и матери двоих детей.

— У вас кто-то остался в Озёрном? — вопрос был дурацкий, но вырвался как-то сам собой.

— Не считая детей, отца, друзей и кошачьей банды? — уточнила она со смешком. — Официального фаворита у меня нет, если вы об этом.

— Странно, — съязвил он, почему-то задетый её небрежным тоном. Словно она не в первый раз исполнила супружеский долг, а так… отметила галочкой выполненный пункт в договоре.

— Странно? — удивилась она. — То есть, вы не представляете, какие типы вертятся вокруг молодой состоятельной вдовы? Лучше уж мальчики в борделе — там всё честно: им деньги, мне удовольствие, и никто никому не врёт про большую и чистую любовь к твоему кошельку.

— Вы бывали в борделе? — удивился он. Ну вот сомневался он, что она вообще способна испытывать удовольствие от плотской любви.

— Регулярно, дорогой супруг. Невозможно нормально вести дела с бесконечными мигренями. А когда какой-нибудь безденежный сир нежно берёт тебя за руку и проникновенно смотрит тебе в глаза, никакой недо… м-м… никакая неудовлетворённость не должна мешать тебе вежливо послать его к оркам в горы.

— Как-то вы не по-женски рассуждаете, — слегка опешил Ламберт. — А любовь? А счастье? А тот, за кем можно пойти на край света?

Она заржала. Вот не захихикала и даже не засмеялась, а просто заржала, как заржал бы любой из братьев Ламберта и он сам, заговори с ним кто-нибудь на такую тему.

— Ох, простите, — сказала она. — Не хотела вас оскорбить, но вы как будто дамских романов начитались, честное слово. Нет, я их тоже иногда читаю, чтобы голову проветрить… Однако люблю я детей, отца и кошек. И подругу, которая мне как сестра. И ради них продам последние панталоны с себя, если понадобится, и убью своими руками, если возникнет такая необходимость. А бежать за кем-то на край света? Пф-ф… Нет, сир Ламберт, любовников у меня нет и нет желания их заводить. Если вас так уж заботит моя верность, — зачем только она вам, кто бы мне объяснил? — считайте, что она включена в наш договор.

— А она в него не включена? — ядовито спросил он. Определённо, эта нахалка раздражала его всё сильнее, но одновременно и дразнила, словно бросая вызов. Это не служанке приказать зайти вечером и не шлюхе заплатить.

— А вы что, не читали договор прежде чем подписать? — поразилась она. Вот прямо поразилась, без всякого притворства. — Так, — сказала она, и тон её резко стал деловым, сухим и холодным. — Дорогой супруг, очень вас прошу, прежде чем вы или кто-то из ваших братьев, особенно сир Георг, хоть что-то подпишет, я должна сначала прочесть это сама. Будь это хоть счёт от молочника. В ваших же интересах.

Глава 4

Гости, как водится, разъезжаться не спешили, но Елена рассудила, что с их выпроваживанием хозяева справятся сами, и отправилась в трактир к отцу, чтобы вместе с ним забрать детей с мельницы.

Разумеется, не одна: отец сделал ей на бракосочетание подарочек, от которого и супруг, и оба его брата должны были зубы себе в пыль стереть. Он ей на пять лет вперёд нанял личную охрану, женщин, чтобы никаких дурацких разговоров не пошло по всей Волчьей Пуще (хотя… болтали же люди, будто Сандра Елене не просто подруга). Двух немолодых, битых-тёртых тёток — магессу и мечницу. Наглых, как и полагается ветеранам Гильдии наёмников, циничных, свято чтущих только подписанные контракты. Магесса-стихийница, уже начинающая оплывать, а от сравнительно спокойной жизни в течение грядущих пяти лет обещавшая окончательно располнеть крашеная блондинка, на сословия плевать хотела в принципе, а её слегка мужеподобная напарница, смерив сира Георга надменным взглядом, обронила через