Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

тыл, он спалил дотла провиант, фураж и все обозы. Под командованием одного человека пали сотни врагов – все трупы потом свалили в одну кучу. В ходе битвы он получил одиннадцать тяжелых ранений, но выжил. Благодаря этому походу Сяо Ци прославился и заслужил огромное уважение командующего Цзинъюаня. После он перешел из армии в должность помощника полководца.

За три года на границе он отразил больше ста вторжений туцзюэ, обезглавил тридцать два генерала. Его люди даже убили любимого сына хана, что нанесло огромный ущерб моральному духу врага. Воспользовавшись этим, Сяо Ци долгие ночи преследовал разгромленного противника и вернул себе плодородные земли в трехстах ли к северу от реки Шохэ, что многие годы была оккупирована туцзюэ.

Добрая слава о Сяо Ци разносилась по северу страны, ему присвоили титул – генерал Ниншо [44]. Жители северной части Синьцзяна звали его «генерал Тянь [45]».

На четвертый год правления императора Юнъаня [46] гордый цыши [47], отвечающий за юг провинции Юньнань, решил самовольно распределить войска по границе. Более того, он вступил в сговор с племенем Байжун и утвердился как местный царь. Тогда генерал Ниншо Сяо Ци получил высочайший указ, в котором говорилось об очередном карательном походе. Забравшись в горы, он застиг предателей врасплох и обезглавил мятежного полководца. Царь племени Байжун держал в заложниках женщин и детей, что очень разозлило Сяо Ци. Поначалу он пытался склонить царя к капитуляции, но в итоге вырезал все население города, обезглавил мятежных лидеров и выставил их головы на шестах. В этой битве Сяо Ци подарил мир южной границе, и теперь его звали главнокомандующим Динго [48].

На седьмой год правления Юнъаня эпидемия чумы на южных землях привела к очередному мятежу. Главнокомандующий Динго вновь повел свои войска на юг. По пути они пережили наводнение, лишились провианта и фуража, несколько раз они давали отпор врагу, и несколько раз на генерала совершали покушение. Наконец, Сяо Ци смог выбраться из осады и прорвался в тыл мятежных войск. За ночь его войска завоевали три города, заставив противника только при одном известии о появлении врага бросаться врассыпную. Отступить и занять оборонительную позицию им уже никто не дал.

Высочайшим указом Сяо Ци был удостоен похвалы и награды от императора, и ему был положен титул Юйчжан-гун [49].

На следующий год, когда люди Сяо Ци отдохнули и оправились, он повел их на юг, где пресек сговор между варварами и повстанцами в Синьцзяне. Генерал преследовал и полностью уничтожил всех сбежавших к границе провинции Фуцзянь. Благодаря этому подвигу ему даровали титул Юйчжан-ван. Таким образом, он стал единственным ваном не из членов императорской семьи нынешней династии.

Вскоре все двадцать семь племен южных варваров сдались.

Последние десять лет Юйчжан-ван возглавлял войско, силы и влияния которого хватило для удержания границ страны. Имя его завоевало громкую славу по всей стране и за ее пределами. Сяо Ци стал самым могущественным человеком среди ханьцев.

У него не было семьи, не было знатного происхождения – только плоть и кровь. Он ступал по полям сражений, устланным истлевшими костями, и стал обладателем власти и положения выше, чем у моего отца. А ведь Сяо Ци было только тридцать лет.

Какой он был человек? Я знаю о нем только удивительные истории. Одни говорили о нем как о грозном, могущественном боге войны. Другие – как о человеке, рожденном под роковой звездой, несущем с собой беды и несчастья. Даже Цзыдань, которого никогда не интересовали политические дела, однажды упомянул его имя. Тогда он сказал, что человек этот был дарован нам небом, что он благословение для страны и народа. Но он же и тот, кто принесет им страдания.

Я никогда не видела настоящих генералов.

У моего шуфу, как и у многих потомственных служилых при дворе, была выдающаяся внешность, блестящий шлем, и, говорят, он был неплох в охоте. Как по мне, такой воин подобен мечу, усыпанному чистым жемчугом, золотом и драгоценными камнями. Для церемоний при дворе такой меч, может быть, и подойдет, но человека в бою им не убить. Большинство из таких генералов до самой старости не выходили на поле боя. Хотя, конечно, они проводят ежедневные тренировки в лагерях за пределами императорского города и совершенствуют навыки. А в роскошном облачении появляются только во время торжественных церемоний, чтобы продемонстрировать величие царствующего дома.

Я понятия не имела, каким человеком мог быть генерал, который ходил карательными походами на все четыре стороны света и убил бесчисленное множество людей.

Когда сообщили, что Юйчжан-ван скоро прибудет в столицу, император думал лично встретить его, но здоровье Дракона [50] еще не окрепло. он приказал наследному принцу созвать всех официальных чиновников, чтобы они встретили генерала и одарили подарками его людей. Наследного принца сопровождали мой отец и второй канцлер.

Отец отправил моего брата на самую высокую башню на городской стене, откуда лучше будут видны величие и мощь Юйчжан-вана.

– Отец! Я тоже хочу посмотреть! – сорвалось с языка.

Отец и старший брат медленно обернулись ко мне. Их очень удивило, что девочку может интересовать нечто подобное.

Огнем и мечом заправляли мужчины, это не для нежных, ласковых женских рук. Женщинам всю свою жизнь приходится полагаться на отцов, братьев, близких, но никак не идти на войну с мужчинами – это что-то непостижимое, о таком только сказки сочинять.

Я и сама не понимала, кто потянул меня за язык. Быть может, во мне взыграло любопытство.

– На что именно ты хочешь посмотреть? – спросил отец.

Я подумала немного и ответила:

– Нюй-эр [51] хочет увидеть разницу между генералами, которые убивали врагов, и теми, кто никогда не бывал на поле боя.

Отец замер и многозначительно улыбнулся.

– Моя дочь из рода Ван и в самом деле гораздо лучше многих мужчин.

Через пять дней брат повел меня смотреть на награждение воинов. Был полдень, с неба светило палящее солнце.

Я стояла на самой высокой башне городской стены, несущей название «врата Чаоянмэнь», и взирала с высоты на город. Ясно, как на ладони, я могла увидеть ошеломляющее своим величием и торжеством зрелище – Юйчжан-ван и его отряд вступали в город.

С самого утра у казенного тракта собралось так много народу, что воде было не просочиться. Куда ни взглянешь – от городских врат до дворцов, – люди были повсюду.

Я слышала, что войско Юйчжан-вана насчитывало более трех тысяч кавалеристов. Большая часть солдат осталась