Общая цель - Рейчел Рид

Что ж. Быть может, именно одна из этих картин, наконец, наполнит его жизнь смыслом.

Эрик: Когда я могу их увидеть?

Они договорились, что он придёт в галерею во вторник — его выходной. Как всегда, Жанетт не прислала ни одной фотографии картин. Она настаивала на том, чтобы первое впечатление от предметов искусства он получил, увидев те лично. Она никогда не ошибалась в том, что понравится Эрику, поэтому он ощущал волнение, предвкушая, что она для него приготовила.

Кайл изучал историю искусств, Эрик не мог перестать об этом думать. Он совершил роковую ошибку, узнав этого человека получше. Он хотел бы вернуться в то время, когда не знал, что Кайл изучал античную историю и искусство, или что любил мифологию и в целом был великолепным и чертовски обаятельным парнем.

Одно дело, когда с тобой флиртует милый бармен, но когда это милый бармен вдобавок умён и разделяет твои интересы...

Что ж. Это был приятный сюрприз.

Он мог бы попытаться пофлиртовать с Кайлом в следующий раз, когда случайно его увидит. Кайл казался по натуре кокетливым и, вероятно, смог бы обеспечить Эрику столь необходимую практику. Это было бы безобидно, и Эрик мог бы использовать всё, что извлечёт из этого, если вдруг попытается снова начать с кем-то встречаться всерьёз.

Всё, чего ему недоставало, — это практика, решил он, взбегая по двум лестничным пролётам к своей спальне. Это было то, что он понимал, как спортсмен. Практика чего-либо раз за разом в конечном итоге принесёт результаты. Он мог улучшить свою способность флиртовать так же, как он улучшил контроль отскока шайбы на льду. Он будет практиковаться во флирте, практиковаться в свиданиях, практиковаться в близости с другим человеком.

С мужчиной.

Может быть.

Но сначала — флирт.

Глава 4

Если Илья Розанов не уберёт свою задницу от лица Эрика прямо сейчас, блядь, Эрик отрубит ему ноги.

Эрик сильно толкнул его в спину блином (широкая перчатка с плоской поверхностью — прим. пер.).

— Отвали, Розанов.

Но Розанов — звёздный центральный нападающий, который почти десятилетие был занозой в заднице для Эрика и любого другого вратаря НХЛ — стоял на своём.

— Клянусь, Розанов, блядь, — прорычал Эрик, вытягивая шею, чтобы попытаться заглянуть через его плечо.

— Я слышал, Хантер женится, — как бы невзначай сказал Розанов, словно они вместе сидели за ланчем, а не находились на льду в середине хоккейного матча со счётом 1:1.

— Ждёшь приглашения? — спросил Эрик, снова толкая его.

— На самое скучное событие века? Нет.

Розанов был крупным парнем, его нелегко было сдвинуть. Но Матти Яло был крупнее и пришёл наконец Эрику на помощь.

— Долго же ты, — проворчал Эрик, но Яло уже унёсся, преследуя Розанова.

Через несколько секунд Розанов уже вновь мчался к воротам с шайбой. Вместо того чтобы отступить вглубь, Эрик выдвинулся на край вратарской площадки, бесстрашно и вызывающе. «Попробуй, ублюдок».

Розанов нанёс молниеносный кистевой бросок в верхний угол ворот. Шайба летела быстро, но Эрик оказался быстрее, поймав её в ловушку, возможно, с чуть большим щегольством, чем требовалось. У него оставалось не так уж много шансов попасть в нарезку лучших моментов.

— Хороший сейв, — спокойно прокомментировал Розанов, проезжая мимо.

— У меня таких ещё много.

Розанов обернулся и ухмыльнулся.

— Сомневаюсь. Тебе сто лет. Я слышал, как скрипят твои кости.

— Твоя девушка говорила не это.

Эрик тотчас смутился от своего незрелого ответа. Но Розанов засмеялся.

— Надо будет спросить её об этом, — сказал он, а затем уехал, продолжая смеяться.

Эрик нахмурился. Он даже не знал, была ли у Розанова девушка.

Игра закончилась победой «Адмиралов» над «Оттавой» со счётом 3:1. Обычно победа над командой, располагавшейся так низко в турнирной таблице, не приносила Эрику такого удовольствия, но после провального для него последнего матча победа ощущалась невероятно. Когда прозвучала сирена об окончании игры, он вскинул обе руки над головой, и сначала Яло, а затем и другой защитник на льду, Бризбуа, заключили его в ликующие объятия.

Подъехал Картер и стукнулся шлемом о его маску.

— Сегодня, Бенни, ты показал им грёбаный мастер-класс. Отправляй их плакать обратно в Оттаву.

— Они вообще-то остаются в городе на пару ночей, — заметил Эрик, потому что не ощущал себя крутым и не мог не цепляться к мелочам. — В субботу они играют с «Бруклином».

Картер обнял его за его массивные, защищённые наплечниками плечи.

— Тогда, может, порекомендую им бар, где они смогут утопить своё горе.

В раздевалке после игры царила шумная и праздничная атмосфера. Победить в последней домашней игре перед выездом всегда было облегчением. Хотелось надеяться, что прилив уверенности не схлынет до матча в Нашвилле через два дня.

Эрик, как всегда, сидел слева от Скотта и слушал, как тот радостно рассказывает Картеру о своих планах навестить Кипа вечером на работе. Скотт реально обожал посещать «Кингфишер». Возможно, после почти тридцати лет в шкафу он навёрстывал упущенное, открыто проводя время в гей-барах. Это было заслугой Кипа. Вернее, той любви, которую Скотт к тому испытывал. Она оказалась достаточно сильной, чтобы вытолкнуть Скотта из зоны комфорта в лучшую жизнь.

Эрик задавался вопросом, каково это — любить человека так глубоко, что становишься от этого смелее. Становишься лучше. Скотт теперь постоянно смеялся, тогда как раньше всегда был тихим, замкнутым и невозмутимым. Он редко проявлял общительность, всегда находил предлоги, чтобы остаться дома. Ни с кем не встречался, очевидно. Никогда не делился своей жизнью.

Насколько это отличалось от того, как теперь жил Эрик? Он якобы делил жизнь с Холли два десятилетия, но, оглядываясь назад, понимал, что они почти ничем друг с другом не делились. У них был общий дом. Банковский счёт. Иногда кровать. А ведь Холли ему очень нравилась. Она была из богатой семьи, но Эрик находил её на удивление приземлённой и забавной. Сначала они стали друзьями, потом это переросло в нечто большее, когда она игриво спросила его, собирается ли он когда-нибудь её поцеловать. Он долго об этом думал, поэтому принял её приглашение, поцеловав её и создав партнёрство, которое продлилось двадцать лет. Её родители не пришли в восторг от выбора дочери — бедолаги-хоккеиста из Канады в качестве бойфренда, — но изменили своё мнение об Эрике, когда тот подписал свой первый контракт в НХЛ.

Даже теперь он испытывал сомнения, любил ли когда-нибудь Холли по-настоящему. Вполне возможно,