Дикая Омега - Ленор Роузвуд

выглядит не… в самом лучшем состоянии, — говорит Эмилия. — Есть синяки. Но пройдут. Под всей этой грязью она довольно симпатичная. Её единственная добродетель.

Гнев ударяет в голову, остро, горячо.

— Синяки? — наклоняюсь над ней. — Откуда синяки в Центре Перевоспитания?

Она отступает, трогает дрожащими пальцами шею.

— Она… напала на охранника. Без причины. Нам пришлось её обездвижить.

— Без причины? — я рычу низко. — Сомневаюсь.

Она сглатывает, отводит взгляд.

— Вы не знаете её. Она дикая. Опасная. Почти убила одну из моих Ночных Стражниц.

— Открывай. Сейчас.

Рука у неё дрожит на ручке.

Дверь открывается.

Камера маленькая. Пустая. Даже матраса нет. Ни одеяла, ни подушки. Даже зверю можно хотя бы сено кинуть.

И среди вони сырости появляется другой запах.

Запах омеги.

Чистый. Нежный. Медовый. Ванильный.

И под ним — тонкая металлическая нота крови.

Он бьёт в голову так сильно, что мир будто замирает. Источник лежит в углу.

Айви.

Она поднимает голову, её потрясающие глаза — голубовато-зелёные, как морское стекло — расширяются. Лицо худое, один глаз почти заплывший, губы разбиты. Тонкая шея. На коже — синяки. На губе свежие швы.

Но подбородок всё равно поднят. Плечи напряжены. Один живой глаз смотрит прямо на меня, дерзко, вызывающе. Она — борец. Синяки хуже, чем Эмилия призналась. Но о другом она сказала правду.

Айви — красивая. Самая красивая омега, которую я когда-либо видел. И этот вид бьёт в меня, как удар в грудь — сразу по миллиону причин.

Что-то сжимается внутри.

Незнакомая боль.

Я опускаюсь на корточки перед ней, игнорируя то, как Эмилия за моей спиной резко втянула воздух. Будто я подхожу к ядовитой змее.

Айви дёргается, будто готова драться. Или ждать удара.

— Айви, — произношу я тише, чем думал, — я Тэйн. Я пришёл, чтобы забрать тебя отсюда.

Я протягиваю руку — и слышу звон цепей. Цепей. У неё на шее и лодыжке — железо. Долго. Слишком долго. Они держат омегу как сторожевого пса.

Я поднимаюсь.

— Сними с неё это. И принеси нормальную одежду. Мы уходим.

Эмилия хочет возразить, но замолкает.

Убегает.

Я возвращаюсь взглядом к Айви. Она не отводит глаза.

Медленно снимаю маску.

— Ты в безопасности, — говорю я.

Ложь. Но лучше, чем здесь. На мгновение в её глазах мерцает… что-то похожее на надежду. И в этот момент она сплёвывает мне в лицо. Я на секунду замираю — а потом тихо смеюсь и стираю плевок.

— Справедливо.

Айви прижимается к стене, подбородок высоко, взгляд дерзкий. Но я вижу каждое едва заметное напряжение мышц — она готовится к удару.

Кто, блядь, научил её так реагировать?

Каблуки Эмилии цокают, она возвращается. В руках — ключи и платье. Платье тонкое, почти белое.

— Выйдите на минуту, — говорит она. — Омега не должна переодеваться при альфе.

Я хочу сказать, что омега не должна жить в чертовом подвале на цепях — но выхожу. Становлюсь у двери. Слышу звон цепей, слышу шёпот Эмилии — явно угрозу. Слышу низкий рык Айви.

Я открываю дверь. Она уже одета. Ткань висит на ней, как мешок. Сквозь тонкий материал я вижу силуэт ног. Скидываю куртку. Игнорирую возмущённый всхлип Эмилии. Накидываю куртку ей на плечи.

Айви под тяжестью чуть покачивается — она миниатюрная. В моей кожанке просто утонула.

И тогда Эмилия достаёт из кармана…

ошейник.

И поводок.

Протягивает мне.

— Возьмите. Чтобы привести её домой.

Меня накрывает волна чистой, холодной ярости.

— Если вам они так нравятся, у меня есть идея, куда их можно засунуть, — говорю я ровно.

Кажется, уголок губ Айви дрогнул. Мгновение — и исчез.

Эмилия краснеет.

— Как хотите. Не плачьте потом, если она убежит.

— Разберёмся.

Я кладу ладонь Айви на спину и веду её к выходу. Она дёргается, но не отстраняется. Под моей рукой — хрупкие, дрожащие мышцы. Мы молча идём к лифту. Она едва держится на ногах. Тонкие тапочки скользят. Моя куртка почти полностью скрывает её.

Лифт закрывается. Жуткий запах подземелья остаётся за дверями. Айви держится за поручень. Я смотрю на её профиль: тонкая скула, длинные ресницы на слишком бледной коже.

Боже. Она красивая. И чертовски хрупкая. Взять омегу в стаю было плохой идеей.

ЭТО — преступление.

Я солдат. Убийца. Лидер самой жёсткой стаи альф в Райнмихе. Призраки — не детский сад. Но оставить её там…В цепях. В синяках. Среди бет, которые обращаются с ней хуже, чем с животным…

Нет.

Никто так не заслуживает.

Даже «дикая» омега.

Лифт открывается. Я веду её по роскошному вестибюлю — она щурится от света, прячется в мою куртку.

Омеги и персонал косо смотрят, шепчутся.

А я думаю только об одном:

Что, блядь, я наделал?

Глава 7

АЙВИ

Лопасти вертолёта гремят над головой, звук нарастает, пока мы снижаемся к огромному комплексу, спрятавшемуся в долине между заснеженных пиков.

Я плотнее кутаюсь в огромную кожаную куртку, запах альфы всё ещё держится на ней. Хвоя, дым… и что-то более тёмное. Более первобытное.

Тэйн.

Так его зовут.

Я украдкой бросаю взгляд на него из-под ресниц, пытаясь соотнести кровавую репутацию спецотряда, известного как Призраки, с мужчиной, сидящим напротив. Широкие плечи. Резко очерченная челюсть. Глаза — как чёрные осколки обсидиана. Лицо, словно высеченное из камня. Львиное. Властное.

И всё же… когда я набралась наглости и плюнула в это лицо — он не ударил меня. Не заставил встать на колени. Не сломал, как любой другой альфа. Только стёр плевок, и в его тёмных глазах едва мелькнуло развлечение.

Непроглядный.

Самая отвратительная черта у альф. Я глубже зарываюсь в его куртку. Только ради тепла. Это ничего не значит. Я не позволю себе поверить, что это что-то значит.

Слишком много омег сгнило, влюбившись в альфу за пару жалких крошек притворной доброты — а потом их находили сломанными, в крови.

Или хуже. Я не опущу свои стены. Не возле него. Не возле них. Он не заставил меня стоять на коленях…

Пока.

Но заставит.

Всегда заставляют.

Вертолёт делает круг над комплексом. Я вижу стену из грубых брёвен, футов двадцать высотой, поверх которой — витки колючей проволоки.

Это не поместье стаи. Это крепость. Внутри — низкие, функциональные здания из бетона и стали. Никакой красоты. Никаких садов. Ничего, что могло бы показаться «домом».

Это база.

Или тюрьма.

Эмилия была права, когда наряжала меня, как овцу на заклание: Призраки — необычная стая.

Она намекнула, что они скорее будут меня преследовать ради забавы, чем