Воронка второго шанса - Анна Михайлова

— Рассказывай, — штаны натянуть было тяжелее, но он справился, — и воды дай.

— Раз командуешь — точно на поправку идешь, — он жадно отпил из кувшина, плеснул даже на лицо, чтоб быстрее в себя прийти.

— Я когда твой глас брачный услышала — тут же Святополка позвала. Знала, что добром не кончится, раз ты не по правилам сделал. Услыхал Перунов слуга, откликнулся по старой памяти. В твой лес я сама пройти не могла, пришлось его дожидаться. Видала как шаманы вошли, злом дорогу пробивая. Опоздали мы со Святополком, все кончено было, когда пришли на поляну твою. Только кучки пепла вокруг от жрецов и остались. Смотрим — а тебя нигде нет. Решили, что в капище укрылся. Бросились туда, а вход также скрыт, даже Святополку хода не было. Уразумел он, что недоброе стряслось, за тобой в Навь и отправился.

— Святополк пошел за мной? — изумился Драгомир. Обычно волхвы старались в этом месте не пересекаться. Чуяли там друг друга, но не приближались без особой надобности. Место опасное: столкнуть лбами может али взъяриться, что покой его нарушают. Наслать чудовищ или ловушек понаставить. Волхвы — добыча особая, знает тьма, что не по зубам они, а все одно — огрызается. — Точно он там был? Не встречал я его там.

— Был-был! И такого позору, как в тот раз, никогда со мною не было! — веселый широкоплечий гигант шагнул в комнату, заняв собой все пространство. Темные волосы и чуть раскосые глаза выдавали в нем примесь половецкой крови.

— Святополк! Здрав буди!

— Ну здравствуй, Ведающий! — смеясь, великан подхватил с опаской вставшего Драгомира и стиснул в медвежьих объятьях, — ты я смотрю, как феникс: не горишь, не тонешь?

— Да уж, сам не ожидал, — улыбнулся Драгомир.

— Как лю́бая твоя? — повернулся Святополк.

— Спит. Пойдем-ка в горницу, — недовольство тем, что в его спальне посторонний мужик пялится на его девочку, мгновенно подняло голову. И, кажется, друг все понял. Посмеиваясь, он, несмотря на возражения, подхватил Драгомира за пояс и вывел из спальни. Мара вышла следом. Святополк усадил тяжело дышащего хозяина дома в любимое кресло.

— Я сам!

— Ясен пень, что «сам». Это ж я так, люблю с мужиками няньчиться.

Святополк сел на лавку, положив подбородок на сцепленные пальцы. Темные глаза вмиг посерьезнели.

— Ты с чего решил, что за мной идти нужно?

— Капище запечатано было, а вы оба едва теплились. Как свечки почти потухшие. Понял я, что недоброе что-то творится. Пришлось за забором, как псу приблудному, в Навь входить. Видать Велес на меня и осерчал за самоуправство. Раз я там был скотиной бесполезной.

— Скотиной? Подожди, тот заяц — это был ты⁇ — изумился Драгомир. Представить темноволосого гиганта длинноухим белым зайцем было трудно. Но там, наверху, особое чувство юмора. И если уж щелкают по носу, то так, чтоб запомнилось.

— Кому расскажешь — нос сломаю. Когда такое было, чтоб волхв Перунов зайцем по Нави скакал? Ладно бы что приличное — но заяц! — мужчина рассмеялся и словно вместе с ним амулет топора громовержца насмешливо блеснул на крепкой шее.

— Зато какой заяц! Ты ж меня спас. Помню, как из того озера тащил.

— Едва все зубы в твоей шкуре не оставил, — проворчал Святополк, — вот только как выволок тебя, так меня и вышвырнуло, словно кто пинка дал. Все же Навь — вотчина твоего Велеса, видать мне лишний раз на мое место и указали. Едва в себя пришел, смотрю — завеса в капище истаяла. Мы с Марой туда. Девочка целехонькая, а ты — как недоваренный кусок мяса. Я давай прямо там раны стягивать, Мара припарки свои. Обмотала тебя, одна башка торчала. Я едва весь резерв не вычерпал. Лечение мне всегда плохо давалось, ты же знаешь.

— Так вылечил же, пусть и коряво.

— А ты жадным стал.

— С чего это?

— Хотел с твоего резерва чутка черпнуть — так нет! Обжег, словно по рукам дал. Что с твоей силой — не уразумел.

— Женишься — поймешь, — ухмыльнулся Драгомир, почесывая отросшую щетину. Странный огненный луч сверкнул. Что за…? На правом безымянном пальце сверкнуло кольцо.

— Это еще что? — он с подозрением уставился на вещицу. Золотой ободок, по верхнему краю которого шла тонкая вязь белого золота. А в центре кроваво алел небольшой квадратный рубин. Три крошечных бриллианта с каждой стороны на остроконечной вставке желтого золота, похожей на стрелки вправо и влево, словно два направления пути. А в центре, на перепутье находился алый камень.

— Не знаю, друже. У девочки такое же, поменьше токмо. Мы с ними вас и нашли. Еще подивились что за работа такая, тонкая. Не наша совсем.

Наверняка Гамаюн проделки. И сама украшения любит, и одарить иной раз может. Ежели приглянешься чем.

— Хм… точно не наших мастеров работа. И не девочка это — а жена моя. Лера.

— Да ты силен! Смог, значит? Я только не понял: преемника нет, значит — остаешься? Что боги решили?

Драгомир прислушался к себе. Печати, что так глухо за грудиной давила, больше не было. Лес говорил с ним, ворчал немного, но беззлобно. Простил, значит.

— Остаюсь, — но потом вспомнил слова пернатой посланницы, — а вот то, что ты на скамье сидишь — это хорошо. Потому как то, что боги решили — это уж совсем диво-дивное. Я в Нави Гамаюн встретил.

— Да ладно? — темные глаза изумленно уставились на друга. — Судьбу тебе твою сказала?

— Про судьбу не спрашивал. Она мне про нас, волхвов, волю богов поведала. Мало нас осталось. Слишком. Эвон, зло безнаказанно по землям нашим шастает. А потому не будет более проверки и печати, из-за которой волхвы не женятся и детей не рожают. Пары теперь будем создавать по своему разумению, как обычные люди, — Святополк отпрянул от неожиданной новости, аж затылком основательно приложился о стену дома. Да так, что бревна загудели. Мара тихо всхлипнула, закрыв рот ладонью.

— И что нам сделать нужно за сей подарок щедрый? — сразу почуял подвох Перунов служитель.

— Всегда в корень зришь, — ухмыльнулся Драгомир, — по городам и весям нужно собирать