Воронка второго шанса - Анна Михайлова

Всегда ходил за чужим, а сегодня — за своим. Когда дымка рассеялась, поднял голову и осмотрелся — оно. Картинку, когда в центре все четко, а по краям распадается на странные переливающиеся ромбики — ни с чем не перепутаешь. Оно. Место, что не любит чужаков.

Поднялся на ноги, опустил голову и замер — вместо ног были лапы. Покрутился по сторонам — волчий пушистый хвост. Волк?

А вот и первый подзатыльник от Велеса. Всегда Драгомир в Навь в своем, человечьем обличье ходил. И ворожить удобнее, и отбиться от кого-то не в меру любопытного. А сейчас… Велес не только над Навью, а еще и над всем животным миром стоит. Вот и ткнул одного волхва, который много о себе возомнил, носом. Большими и мокрым. Значит силу не применишь, можно рассчитывать только на лапы и зубы.

Повертел башкой — лес лиственный. Осины да березы. Стволы высокие и веток по низу нет, как и кустарника какого. Землица голая. На то и Навь, чтобы от их мира отличаться. Бывало, что пустыней его встречала или побережьем морским. Всякий раз по-разному.

Отряхнувшись, волк потрусил вперед по тропе. С нее лучше лишний раз не сходить. А уж она, неведомо как, выведет куда надобно. Здесь, в этом странном месте ориентироваться было не на что. Стволы одинаково голые, без мха или грибов. Солнца нет, но прозрачный свет, казалось, льется отовсюду. И так здесь всегда — смены дня и ночи не случается. Еще одна обманка, когда теряешь чувство времени и задерживаешься дольше необходимого. Надо поспешать. С неохотой Навь отпускает тех, кто пришел.

Мелких животных не было видно, но птицы где-то высоко в кронах пели. Это хорошо. Если и они замолчат — то значит совсем Навь на него ополчилась, не жди ничего доброго. Хотя откуда здесь доброе — изнанка мира.

Об обратной дороге старался вообще не думать. О том, что может без помощи леса не найти ее сегодня. Лапы уверенно бежали по широкой тропе, никуда не сворачивая. Внезапно дорогу ему перегородил волк — черный, широкогрудый, с оскаленной пастью.

— Дай пройти, — рявкнул Драгомир. Внутренне благодаря, что хоть речь у него осталась.

— Еще чего, — шире оскалился хищник, — я — гордость твоя, ты всегда меня наперед ставил.

— Не сегодня.

Если драка неизбежна — бей первым. Серый волк именно так и поступил. Жестоким был бой, не на жизнь, а на смерть. Черный хищник безжалостно рвал серого, вырывая куски плоти. Визг и вой стояли на весь лес. Драться в животном теле было непривычно, когда вместо меча и силы у тебя когти и зубы. Да только ярость сил добавляла, что какая-то псина стоит на пути к его девочке. Невзирая на раны, Драгомир рвал и рвал черного противника.

Однако и гордость не сдавалась. Дралась отчаянно, даже один раз придавила лапами к земле радостно оскалившись.

— Ну что, убедился? Всегда я выше тебя буду.

— Жена моя важнее. Даже жизни моей, — извернулся Драгомир и впился в незащищенное горло. Тонко и обескураженно взвыл черный волк. Беспомощно заскребли по земле крупные лапы. Но челюсти серого сжимались все сильнее и сильнее. И через несколько мгновений все кончено было. Отряхнувшись и сплевывая клочья черной шерсти, Драгомир побежал вперед, стараясь не обращать внимания на саднящие плечи и бока. Хорошо его подрал черный, не жалеючи.

Устав бежать, волк прилег прямо на тропе. Подранные бока ходили ходуном, ярко-красный язык вывалился из пасти. Нужно передохнуть, чутка перевести дыхание. Пока отдыхал — прядал ушами, прислушиваясь к происходящему. Вдруг услышит знакомый голос, звонкий девичий крик. Лера, оказавшись здесь, наверняка подумает, что она в обычном лесу. Начнет бродить меж деревьев и аукать.

Услышав какой-то тонкий писк, Драгомир вскочил на лапы и бросился меж деревьями. Да, с тропы не сходят, но тут другое! Волк петлял между деревьями, на звук, который становился все громче.

Разогнался так, что едва успел притормозить у глубокой ямы. Заглянул вниз и чуть не выругался — на дне сидел испуганный длинноухий заяц. Снежно-белый. Волк щелкнул зубами от разочарования. Опять обман! А заяц, восприняв этот звук по-своему, тонко заверещал и начал метаться по дну, ища куда спрятаться.

Волк развернулся и начал высматривать тропу — где? В какой стороне она осталась? Заяц завизжал еще жалобнее, чуть не плача. Тьфу, зараза ушастая! Ругая себя за мягкотелость, Драгомир спрыгнул в яму и направился прямо к замеревшему от страха животному. Тот визжал почти на ультразвуке.

— Не ори, — строго сказал волхв, — помочь хочу.

Резко, словно щелкнули тумблером, наступила тишина.

— Так-то лучше, — осторожно прихватив белого за загривок, волк оттолкнулся и прыгнул наверх. Заскреб задними лапами по земле и кореньям, помогая себе выбраться. Несколько мгновений — и вот они на поверхности.

Выплюнув ушастого, волк отошел. Заяц что-то полепетав на своем, дернул длинными и ушами и исчез меж деревьев, только белый хвостик мелькнул вдалеке.

— Будем считать, что поблагодарил, — проворчал Драгомир и обернулся. Глядь, а вон она, тропка, за деревьями струится. Словно не бежал он от нее незнамо сколько. Такая она — Навь.

Вновь лапы мягко отталкиваются от белесой земли. Стелется тропа под ноги — ровнехонька, словно для него создана. Драгомир старался выдерживать единый темп и не срывать дыхание. Не известно, что там ждет его за очередным изгибом странной дороги.

Еще два раза выбивался волк из сил и падал в пыль на подгибающиеся лапы. Но едва передохнув, упрямо вставал и бежал дальше. Где-то здесь бродит его девочка. Одна и без защиты. Устало дыша, она взлетел на очередной пригорок… и понял, что наконец прибыл. Но то, что он увидел, заставило его похолодеть.

Перед ним расстилало гладь небольшое, правильной формы озеро. Все бы ничего, если бы не одно смертельное «но» — озеро было огненным. Волны расплавленной магмы лениво перекатывались, словно хвастаясь раскаленными малиновыми боками. Озеро шипело, взбучивалось огненными пузырями, словно заядлый курильщик выбрасывало струйки пара. А в центре всего этого огненного безобразия неведомо как оставался крошечный пятачок земли, из которого торчала странная голая ветка. На самой вершине которой, раскачиваясь от страха… сидела та самая глазастая помесь лемура с ушастым тушканом! Что любит по ночам у честных людей тырить силу.

Драгомир спустился с пригорка к берегу.

— Мышь, это ты? — строго крикнул незадачливому робинзону.

Животина заверещала, часто закивала головой, едва не падая с ветки.