Играя с ветром - Евсения Медведева

– Да ходила я! – шикнула подруга. – Меня в отделении встретили с таким сочувствием во взглядах, так учтиво проводили в кабинет, попросили подождать сотрудника, который примет заявление…

– И?

– А через пять минут влетел Чибисов, – Люська зарумянилась и стала нервно поправлять платье.

– И???

– А дальше я при детях не рассказываю, – подруга кивнула на мой живот. – Корми дитя полезной овсянкой и не меняй тему! И вообще, давай быстрее, мы опаздываем. Анька уже весь телефон оборвала.

Моя заботливая подруга поставила пиалу с кашей, щедро бросила орешков и изюма сверху, а вот банку варенья из моих рук забрала, грозно сверкнув глазами.

– И зубы ты мне не заговаривай! Лёве почему не сказала, что беременна? – Люська опёрлась о столешницу и угрожающе нависла надо мной, требуя ответа.

– Когда я ем, я глух и нем!

– Зараза! – Люся ущипнула меня за бок и пошла варить себе кофе, но перед этим брякнула о стол стаканом ненавистного мною с детства киселя. Я сморщила мосю, но быстро оправилась, лишь бы она снова не прицепилась с вопросами.

Прятала под столом телефон, как в школе на уроке, и переписывалась с Лёвкой. Радовало только то, что он не с Диной в офисе, а в командировке вместе с Царёвым. И это очень радовало! А то, что Дина в офисе, я знала, потому что мой агент с пенсионным удостоверением в ридикюле докладывает обстановку в салоне каждые три часа. Всё под контролем.

С неподдельным аппетитом навернула завтрак и под наблюдением Люси отправилась собираться.

Не знаю, кто был взволнован больше, я или она, но когда мы пересекли бульвар и рощицу за моим домом, скрывающую в пышных кронах и роддом, и женскую консультацию от посторонних глаз, Люсинда стала забавно подпрыгивать. Она то и дело обнимала меня, сжимала пальцы рук, можно подумать, я обезьяна дикая и брошусь в джунгли от любого шороха.

– Чур, я буду крестной!

– Умолкни! Зря я тебе рассказала, чесслово, – кинула в свою надзирательницу бахилами в пластиковой капсуле и побежала по коридору, надеясь, что она заблудится, отчается меня найти и уйдёт. Но нет… Мой персональный цербер шел следом, надевая синенькие бахилы на ходу.

– Какие люди! – Мой личный гинеколог, и по совместительству подруга, уже стояла в коридоре, строго посматривая на часы. А завидев нас, выдохнула, распахнула дверь кабинета и с благодарностью подмигнула Люсе. – Загнала зверька?

– А то! – Люся расслабилась и запрыгнула на подоконник, поморщившись от натуралистичных макетов родовых путей. – Ещё и домой доставлю в целости и сохранности. Если не укусит.

– Ну и хорошо, – Аня закрыла дверь кабинета на ключ.

– Девки, вы сбрендили? Что за цирк?

– Если бы не Люся, ты же пришла бы вставать на учёт перед самыми родами! – Анечка всплеснула руками и села за стол. – Вероника Николаевна, присаживайтесь, я не кусаюсь. Начнём с лекции о важности наблюдения беременности на ранних сроках?

– Что? – я медленно опустилась на стул, наблюдая, как моя Анечка изменилась в лице до неузнаваемости. Меж выразительных бровей залегла морщинка, губы сжались в куриную жопку, а взгляд стал похлеще рентгена! Она с плохо скрываемым осуждением осмотрела мои новенькие жёлтые туфельки на небольшом каблучке и обтягивающие джинсы.

– Сейчас мы быстро заполним несколько бумаг, я выпишу тебе направления на обследование, а завтра – кровь, моча, всё по стандарту… Привыкай, девочка моя, местные лаборанты жуть какие жадные до анализов.

– Изверги… – захныкала я, но не найдя понимания во взгляде подруг, отбросила сумку и стала отвечать на дурацкие вопросы.

Несколько бумаг??? Несколько? Да Анька меня мурыжила час! А потом ещё час таскала по кабинетам. Мало мне одного цербера в юбке-карандаше? Вторая нарисовалась. Они преследовали меня от хирурга до кардиолога, молчаливо следуя по пятам, можно подумать, сбежать могу.

Хотя, если признаться, я и правда готова была сбежать… Эти белые халаты никогда мне не нравились, а их бесконечная вереница строгих лиц и однотипных вопросов, задаваемых монотонным голосом, и вовсе вызывали тошноту.

«Я стану мамой…» – лишь эта фраза поддерживала меня на плаву.

Повторяла эти слова, как мантру, ощущая, как по телу разливается странное и необычное тепло. И спокойно стало. Хорошо.

 А когда в кабинете УЗИ я увидела тёмное пятнышко, вовсе расплакалась. Вот оно, счастье! Во мне.

Моя девочка…

Я была уверена в том, что это девочка. Закрывала глаза и видела ангельское румяное личико с огромными прозрачно-голубыми глазами, как у папы, и светлыми вьющимися завитками, что упрямо торчат из-под панамки. Хотелось лежать на кушетке и просто пялиться в большой монитор на стене, слушая сердцебиение малыша. Но мои заплаканные от умиления конвоиры подняли меня, одели и вывели в коридор, нарушив магию единения. И в этот момент не хватало лишь одного человека…

Мы с девками ещё долго стояли у кабинета, обнявшись, просто плакали, тихо посмеивались, боясь произнести хоть слово. Нас обходили удивленные беременяшки, осуждающе осматривали врачи, но разве это было важно? Нет.

– Всё, я позвоню, как придут анализы, – Аня стерла краем рукава слёзы вместе с остатками макияжа и машинально бросила взгляд на часы. – Мне пора, Никуль. И так с вами целый день проносилась. В понедельник всё по плану?

– Естественно, – я ещё раз обняла подругу, звонко чмокнула её в ухо. – Вы, шампанское, сыр и оливки. А у меня – кисель, которого Курочкина наварила на месяц вперёд. Скажи, Ань, а есть доказательная база о его полезности? Меня терзают смутные сомнения…

– Чао! – Люська раскидала добрую сотню воздушных поцелуев по коридору и уже было взяла меня за руку, чтобы пойти к выходу из этого храма стерильности, как вдруг оцепенела. Я сначала подумала, что она что-то Анечке забыла сказать, но той и след простыл. Я даже потянула подругу за руку, но Люся упорно не двигалась с места, стояла, лишь с ужасом смотрела вдаль.

– Люська? Ты растрогалась, что ли? Так нечего было со мной по врачам ходить, – шепнула я, рассматривая обескураженное выражение лица, а потом проследила за её взглядом и пошатнулась.

Спиной припала к холодной стене, следя за тем, как по коридору идёт Дина собственной персоной. Она растерянно рассматривала кабинеты, словно искала нужный, но никак не могла найти. Выглядела она весьма странно. Всклокоченная какая-то, нелепая, в свободном трикотажном сарафане в жуткий подсолнух и сандалетах, надетых на капроновый носок. Но больше меня поразил живот… Острый, аккуратный и откровенно заметный. Его не спрятать под слоями одежды, нельзя списать на полноту или