Играя с ветром - Евсения Медведева

– Ты решила поиграть, Ветер? – Лёва с готовностью скинул пиджак и небрежно отбросил его на диван, туда отправился и галстук. При этом его шальная улыбка грозила крахом моим планам. Дрожала, как лист осиновый, пытаясь поймать ритм дыхания, набраться смелости, чтобы завершить то, что начала.

– А ты готов?

– Я на всё готов… – голос его стал глухим, а взгляд затянулся туманом желания. Видела я в его расширенных зрачках ворох пошлых мыслей. Видела, как он косится на столешницу рабочего стола, уже представляя, как растянет меня на лакированной поверхности. Но… Не сегодня.

Я дёрнула платье, наслаждаясь, как нежная ткань скользит по коже, падая к ногам.

– Блядь… – захрипел Лёва, не увидев на мне ни единого препятствия. – Ты что, голая сюда шла?

– А я устала покупать кружево, Лёва!

– Я куплю тебе целый вагон трусишек, Ветер, только не останавливай свою игру.

– Ты сегодня слишком разговорчив, Лев Саныч…

Сквозь стеклянные двери было слышно, как Нинулька ломится в приёмную, как коридор трещит от гомона сотрудников, но это всё не могло меня остановить. Продолжала кружиться, согреваясь о распаляющееся пламя единственного мужчины, что приносил в мою душу музыку.

Дура… Какая же я дура, хотела быть единственной, хотела быть первой и последней! Но кто может дать гарантии? Никто… А хотеть нужно музыки в душе, когда ты бросаешь заниматься арифметикой, не вычисляешь очерёдность и не выстраиваешь прогрессии, и больше не наделяешь важностью бездушные цифры. Только музыка в душе и азбука Морзе из кипучего дыхания, что отбивает: «Капитуляция, Ветер… Капитулируем!».

 Лёва улыбался, следил за каждым движением, кивал в такт покачивающимся бедрам, облизывался, смотря на обнажённую грудь, а после глухо рассмеялся и щёлкнул пультом, закрывая жалюзи окон, чтобы нас никто не мог потревожить.

– Я буду убегать, мне будет страшно, иногда будет казаться, что ты меня совсем не понимаешь, недостаточно любишь, и, возможно даже, ты будешь засматриваться на длинноногих Зин-Лин-Дин, но каждый вечер, возвращаясь домой, Лёва, ты будешь вновь и вновь сгорать во мне. Пепел, Лёв… Ты ещё не понимаешь, но я уже завладела твоим сердцем, – шептала, медленно подходя к моему мужчине ближе и ближе. – И твоё сердце – мой пепел, Доний. Ни черта от тебя не оставлю, никому не отдам! Усёк?

– Доходчиво, – Лёва расставил ноги шире, подпуская к себе ближе. Опустила руки на его плечи, заскользила по рукам, сжала запястья и уложила на свои бёдра. Лёва зашипел, притягивая к себе. Впивался пальцами, чтобы убедиться, что реальная, что рядом. Уткнулся между грудей, сжал, глубоко втянул запах кожи. А я продолжала вести его ладони по своему телу, чтобы почувствовал всю меня.

– Это будет игра, правила которой никогда не узнаешь, ко мне нет инструкции, но иногда ты будешь срывать куш, а иногда проигрывать с треском. Так вот, Доний, сегодня ты проиграл, – задрала его руки, и тишину кабинета оглушил звук защёлкнувшихся наручников, а цепь между ними повисла на металлической ручке высокого комода за его спиной.

– Чибисов, сука, – заржал Доний, закидывая голову назад.

– И Чибисов проиграет, не переживай. Но не мне, – я села на его колени и обвила руками шею. Шептала на ухо, покусывала кожу и, с силой впиваясь, бродила ногтями по волосам, наслаждаясь тяжелым дыханием. – Ты мой, Доний. Мне не нужен статус, потому что зрачки твои уже давно пульсируют в ритме «Сквознячок». Повторяй, Лёвушка… Сквоз-ня-чок…

– Ведьма ты, Ника. Ведьма, – Лёва пытался ухватить вершинку груди, и я поддалась. Опрокинулась на стол, забирая то, что он мне задолжал. Его дыхание шпарило, язык играл с кожей ровно настолько, насколько позволяли оковы. Мой мужчина рычал от нетерпения. Хотел большего! Хотел контролировать, диктовать правила… Жадный.

Никто не может помешать мне любить. А я и люблю. Как умею. Всей душой, всем сердцем, всем телом.

– Ветер, а где ключ? – Лёва прикусил сосок, а я взвыла от боли, но боль эта была та, от которой кровь сворачивается, а живот скручивает стальными канатами, прогоняя на хер этих ванильных бабочек. Нет им тут места. Не сегодня…. – Гони ключ.

– А нет ключей… – я стала расстёгивать пуговицы на его рубашке, смотря в глаза. Скользила ладонями по крепкой груди, оставляла белёсые следы от ногтей и сдерживала коварную улыбку. – Ты мне соврал, милый. За это и поплатишься.

– Ой, Вероника…

– Замолчи.

Быстро расстегнула ремень, звякнула молнией ширинки и сжала каменный член в руке, с наслаждением наблюдая за его меняющимся взглядом. Подцепила брюки, и Лёва приподнялся, помогая мне избавиться от того, что может помешать.

– А вот теперь поиграем…

С силой укусила его за подбородок и стала прокладывать путь из влажных поцелуев от шеи до груди. Чертила пальцами рельеф его мышц, пересчитывала кубики, играла с тонкой полоской тёмных волос, а после соскользнула на колени, и Лёва застонал.

– Ты уверена, что ничего не перепутала, и это наказание за враньё, а не поощрение?

– Надо было ещё кляп украсть. Твои слова очень мешают моему разврату, поэтому помолчи, а то передумаю.

Голова стала дурная, сердце отказывалось биться, а его шальной взгляд лишь распалял мою решимость. Смачно облизала губы и прижалась ими к розовой головке его пульсирующего члена. Языком скользила по стволу, ощущая объёмные извилистые венки, втягивала нежную бархатную кожу, звонко целуя, а потом по миллиметру впускала его в себя. Мой мужчина. Идеальный во всех отношениях. Здесь не было места стыду, смущению, наоборот. Каждый хрип, хлюпающий звук и запах его кожи доводили до исступления.

Открывала рот всё шире и шире, смотрела ему в глаза и готова была сдохнуть здесь и сейчас. В его взгляде больше не было и намёка на лёгкую голубизну весеннего неба, там была тьма, в которой хочется танцевать на стёклах, хочется пускать по венам удовольствие и захлёбываться от накатывающего возбуждения. Меня током пробивало, по спине бежали мурашки, по рукам – колики… А внизу живота пылало пламя!

Лёва рычал, подаваясь бёдрами вперёд, с остервенением звякал наручниками, пока не сдёрнул цепь с импровизированного крючка.

Бах… Котёл с кипящей лавой опрокинулся…

Его руки опустились на затылок, Лев зарылся пальцами в волосы и с силой надавил, вгоняя свой член до самого горла. Ощущала холод наручников, боль от его мёртвой хватки и неконтролируемое пламя, что сжирало меня от самых пальчиков ног. Сердце перестало биться, в лёгких закончился воздух, но я лучше сдохну, чем остановлю всё это.

– Откуда ты взялась, Ветер? –