Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

хотела что-то сказать, но услышала его размеренное дыхание – он провалился в глубокий сон. Его тонкие губы до сих пор были изогнуты в нежной улыбке, а морщинка между бровями разгладилась. Руки его по-прежнему крепко обнимали меня, и он отказывался отпускать меня, даже когда задремал. Я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Вот так, лежа в его объятиях, я разглядывала его лицо, чувствуя, что никогда не смогу вдоволь насмотреться.

Распахнув глаза, я обернулась, чтобы разбудить Сяо Ци, но рядом никого не оказалось.

За окнами стояла безмолвная ночь – я крепко заснула и даже не заметила, как Сяо Ци ушел. Я проспала почти всю ночь и, наконец, почувствовала себя отдохнувшей. Поужинав, я привела себя в порядок, накинула на плечи накидку и отправилась к стене. Всю дорогу Юйсю весело смеялась и подшучивала надо мной – она стала заметно смелее.

Когда мы поднялись на стену, я увидела Сяо Ци – он стоял в доспехах и с мечом, отдавая команды группе генералов, дежуривших по ночам. Я медленно подошла – боялась отвлечь их от дел, – попросила солдат не выдавать моего присутствия, затем встала недалеко от Сяо Ци и стала слушать. Высокая и прямая фигура Сяо Ци выделялась среди здоровенных генералов.

В это же время далеко от городской стены, у реки, что-то происходило – все было залито светом, и солдаты суетливо чем-то занимались. Позже я узнала, что они строят военные корабли и без отдыха сооружают укрепления. Патрульные ходили к реке и возвращались к городу. Лучники то и дело выпускали в сторону реки горящие стрелы, чтобы в свете огня как следует рассмотреть положение противника. Отчего-то сейчас мне стало еще волнительнее, чем когда мы брали людей Цзяньнин-вана на испуг.

Я нахмурилась и задумалась – отчего так? Вдруг в мою сторону донесся чей-то грубый голос.

– Кто здесь?!

Я испугалась – рядом с Сяо Ци стоял здоровенный генерал – он-то меня и заметил. Я медленно вышла из тени, и все генералы встрепенулись – поспешно поклонились, сложив руки в знак уважения. Сяо Ци слабо улыбнулся и спросил:

– Как ты прошла?

Я протянула ему его же накидку и улыбнулась, не говоря ни слова. Он взял накидку, нежно взглянул на меня, затем обеспокоенно сказал:

– Ночь холодна, тебе лучше вернуться.

Отважный генерал вдруг рассмеялся, обнял одной ладонью кулак другой и сказал:

– Кто же знал, что ванфэй окажется столь храброй женщиной! Это она придумала столь хитроумный план и смогла захватить контроль над городом. Она и в самом деле выдающаяся женщина! Я, лао [161] Ху, восхищаюсь ванфэй!

Пусть речь его была груба, но меня впечатлили эти слова. Я чуть поклонилась и сказала с улыбкой:

– Генерал Ху, я не заслужила такой похвалы.

Сун Хуайэнь и Му Лянь переглянулись и улыбнулись. Сяо Ци заложил руки за спину, улыбнулся и сказал:

– Это генерал Ху Гуанле [162].

– Глупости! – ответил кто-то. – Все знают, что его зовут генерал Ман [163]!

Все рассмеялись. Ху Гуанле беспомощно почесал затылок, но совсем не рассердился. Так я узнала, что генералы, когда оставались наедине с Сяо Ци, не стеснялись шутить и иногда им бывало очень весело. Они и в самом деле стали братьями друг для друга. Когда все начали шутить, Му Лянь тоже больше не сдерживался.

Сяо Ци осыпал Му Ляня похвалами за все, что он совершил. То, что Хуэйчжоу еще стоял, в основном его заслуга. Конечно же, генерал Му тут же отказался от всех заслуг и ответил, что все случилось благодаря мне, Сун Хуайэню, Пан Гую и остальным.

Ху Гуанле снова расхохотался, улыбнулся и, подмигнув остальным, сказал:

– Наши ван-е и ванфэй – идеальная пара!

Я тут же смутилась – генералы потупили глаза и рассмеялись. Сяо Ци улыбнулся, но почти сразу переменился в лице и строго сказал генералам:

– Время позднее – возвращайтесь в лагерь и отдохните. Остальные – продолжайте дежурство. Наберитесь сил, не ослабляйте бдительность!

– Есть! – в один голос ответили генералы и разошлись по постам.

Ночной ветер обдувал покрытый ночью город. Сяо Ци взял меня за руку, и мы пошли вдоль городской стены. Я молча ступала рядом с ним, надеясь, что война обойдет нас стороной, что никто не погибнет, и я смогу так ступать рядом с ним, пока не опустеет небо и не состарится земля.

– Сегодня будет битва за Хуэйчжоу? – Я остановилась и вздохнула.

Сяо Ци искоса посмотрел на меня, не скрывая своего восторга.

– Как жаль, что ты женщина. Такой талант напрасно расходуешь.

– Если бы я не была женщиной, как бы я с тобой познакомилась? – Я оглянулась и улыбнулась. – Мы уже взяли врага на испуг – разумеется, он поймет, что дело нечисто. Цзяньнин-ван несколько дней пытался разузнать, что тут творится. Рано или поздно его терпение лопнет.

Сяо Ци кивнул и улыбнулся, указав на южный берег реки.

– Цзяньнин-ван стар и недоверчив. Он прекрасно знает, как я веду войну и что предпочитаю наступательный бой. Атака – это лучшая оборона. Он уже знает, что я несколько дней не выхожу из города и ничего не предпринимаю, а потому подозревает, что меня в городе просто нет. Мало кто знает, что ты воспользовалась тактикой оттягивания боевых действий – ты тянула время. До моего прибытия эта тактика работала, но сегодня в ней уже нет смысла. Теперь иллюзия того, что я все это время был в городе, и настоящая ситуация поменялись местами. Я намеренно продолжил наводить тень на ясный день и брать противника на испуг, вызвав у него еще больше подозрений и заставив думать, что меня до сих пор нет в городе, что Хуэйчжоу пуст, а значит, это отличная возможность атаковать город. Если все пойдет по плану, сегодня, в час иньши [164], под покровом густого тумана Цзяньнин-ван пересечет реку. Он первым высадится на берег, а когда его люди пересекут половину реки…

Мои глаза загорелись, и я сказала:

– И тогда мы сможем поймать черепаху в кувшине [165]!

Сяо Ци рассмеялся.

– Каким бы он ни был опытным военачальником, сегодня в Хуэйчжоу его алебарда утонет в песках [166]!

Дух истребления

На рассвете внезапно поднялся ветер, черные тучи разразились ливнем и всполохами молний. Хуэйчжоу накрыло тьмой, и сложно было различить – утро сейчас или ночь. Но никого не волновали завывания ветра и сотрясающий землю гром. Шум ветра, дождя и грома заглушался яростными