Земля магических аномалий - Анна Панкратова

– Получилось? – тихо спросил Хантер, не узнавая свой голос.

Реджина стерла кровь, уперлась руками в камень, слишком уставшая. А Хантер все же положил руку на грудь Софи и не сдержал слезы, ведь сердце снова билось. Он прижал ее к себе, не веря, не понимая, что ощущал. Скорбь и радость смешались, лишая рассудка, крутили на эмоциональных качелях, словно шторм.

– Сможешь ее нести? – спросила Реджина, вытаскивая иглу из своей вены. – Либо идем сейчас, либо ночуем в палатке.

– Смогу, – кивнул Хантер. – Сама-то дойдешь?

– Я сильнее, чем тебе кажется.

Хантер бережно взял Софи на руки, и они двинулись в путь. Шли молча. Он не переставал читать спокойствие, что текло сквозь пальцы, чтобы напоминать себе, что все удалось. Не мог перестать думать о Маре. Неужели он больше никогда ее не увидит? Никогда?! От этого он покрывался мурашками, его пробивал озноб, волной спускаясь по позвоночнику.

Реджина тяжело дышала, но темп не сбавляла. Поглядывала на Хантера, словно боялась, что он сделает какую-нибудь глупость.

Час спустя Софи очнулась, схватила Хантера за рубашку, непонимающе оглядываясь.

– Где мы? – прохрипела она.

Хантер осторожно поставил ее, придержал за талию, не позволяя упасть. А Реджина кивнула на поваленное дерево, намекая, что можно сделать привал.

– Идем обратно на станцию. – Хантер помог Софи сесть, подал ей бутылку воды.

– Где череп?

– В рюкзаке.

– Дай, пожалуйста.

Хантер вытащил череп и подал Софи. Она крепко сжала его в руках, всхлипнула, едва он, откликаясь на нее, слабо замерцал бирюзовым.

– Софи, я должен тебе кое-что сказать.

Она вскинула на него глаза, пустые, полные покорности и обреченности.

– Это касается Оливера.

– Сейчас? Ты с ума сошел? – шикнула Реджина, но Хантер ее не слушал. Он должен был сказать правду.

– Он умер, да? – спросила Софи.

– Повесился.

Софи закрыла глаза, сделала глубокий вдох, но все же взорвалась. Череп упал на землю, а она рыдала в голос, задыхаясь от боли и сожалений. Хантер неловко сжал ее плечо, не зная, как утешить, и она нырнула в его объятия.

Реджина с состраданием смотрела, как Хантер гладил Софи по спине, но молчала.

– Всегда так будет? – спросила Софи, чуть отстранившись. – Жизнь всегда такая?

– Не всегда, – заверил Хантер. – Но скорбь – напоминание, как сильно ты умеешь любить. И напоминание, как тебе повезло, что эти люди были в твоей жизни.

– А шрамы – напоминание, что он не стоит твоих слез, – добавила Реджина, рухнула на дерево, вконец обессиленная. – Надо идти.

– Ты опустошила резерв, я – почти. Софи… тоже устала, – сказал Хантер. – Заночуем в палатке.

– Слишком опасно, – не сдавалась Реджина. – Мы на земле алхимиков. Даже выйди мы за столбы, они сумеют нас достать.

– Выйди мы за столбы, не сможем вернуться. Зелья хватит на один проход, – напомнил Хантер.

– До заката еще четыре часа. Нам идти два-три. Передохнем часик – и в путь, – отрезала Реджина. – Такие слабые мы встречу с алхимиками можем не пережить.

Хантер согласно кивнул – в джунглях он и сам ночевать не хотел. Без Мары – аномалии, что отпугивала других аномалий, – они сейчас с трудом справятся даже с парочкой врагов. Тем более теперь, когда Софи осталась без магии дамы Сердец.

Реджина устроилась на земле и вскоре уснула. Хантер спать не мог, поэтому сидел, перебирая волосы Софи, что положила голову на его ноги. Она крепко прижимала к себе череп, иногда всхлипывала, проваливалась в дрему, но спустя пару минут вздрагивала и просыпалась.

– Грег, я хочу домой, – прошептала она. – Только я не знаю, где мой дом теперь.

– Так давай построим новый дом, – ответил он. – И начнем все сначала.

Софи погладила череп и тот мигнул розовым, напоминая о той, что оставила его после себя.

3

Софи села, заметив вошедшую Эви. Подтянула ноги к себе, желая вдруг спрятаться, стать менее заметной – все проблемы только от нее одной.

Они вернулись на станцию вчера, утопая в ночной темноте. На счастье, аномалии не побеспокоили их, позволив дойти до временного пристанища живыми и целыми.

– Я не виню тебя, – сказала Эви, садясь рядом. – И ты не вини себя, пожалуйста. Я очень рада, что с тобой все хорошо.

Софи дернула плечами, не зная, как реагировать. Надо бы считать эмоции сестры, но руку словно парализовало.

– Мара этого хотела, – добавила Эви и, заметив непонимающий взгляд, приподняла череп. – Послание оставила. Хочешь послушать?

– Не думаю, что готова.

Эви сжала ее голую коленку, даря свое тепло, и Софи все же положила руку сверху, наслаждаясь любовью сестры.

– Я все еще не верю, что их больше нет, – тихо сказала Эви. – Такое чувство, что Оливер все еще где-то там, замышляет очередную пакость.

Софи согласно кивнула: она тоже не верила, хоть ее уже отвели к наскоро выкопанной могиле, чтобы показать, где нашел свое последнее пристанище приемный отец.

– Это нормально, что я одновременно скорблю и… – Эви понизила голос, словно боялась это признать вслух: – радуюсь, что больше никогда его не увижу? Сколько бы хорошего ни было… я ненавижу его, Софи.

– И он заслужил нашу ненависть, – холодно ответила она, хоть тоже с трудом осознавала, что значила буря чувств в душе. Мозг пытался напомнить хорошее, стереть плохое, а сердце вопило, что нельзя так ненавидеть того, кто дал тебе кров. – И он сам выбрал смерть. Как думаешь, он уже попал в свой ад? В который так верил?

Эви пожала плечами, прижала череп к груди, и тот вдруг засиял розовым. Софи непонимающе вздернула брови, а сестра покраснела до самых ушей.

– Я поговорить хотела. Кое-что… случилось.

Череп засиял красным, вокруг запорхали бабочки. Эви влюбилась? Софи подвинулась к сестре, настойчиво схватила за руку.

– Я знаю, как это звучит. Ужасно! Но… – Эви облизала губы, зажмурилась, а ее смущение, обида на себя сбивали с ног. Но было там и что-то еще… наслаждение от воспоминаний? – В общем, вы ушли. Финн показал мне могилу Оливера. Я плакала, он меня успокаивал. Дал выпить рома, который Мара оставила, сам выпил. И я… мы…

Софи лукаво улыбнулась, понимая, к чему ведет сестра. Та считала ее озорство и изумленно открыла глаза.

– Так же нельзя. Оливер…

– Вы зачем пили ром Мары?

– А?

– Дай угадаю, перед уходом Мара сунула бутылку в руки Финна.

– Э-м, наверно.

– Мара. Бывшая муза любви, которая свела меня и Грега.

Эви стала пунцовой, тряхнула головой, словно так могла сбросить возбуждение, что вновь накрывало от воспоминаний.

– Я поцеловала его. И это было так хорошо… и