Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

Яррен хотел спросить, что за надежды возлагает принц на совет старейшин, не будут же они свергать императора? Или будут? Но не успел и рта раскрыть. Со стороны тайной комнаты раздался шум. Дверь, замаскированная под зеркало в роскошной ледяной раме, отъехала в сторону, и на пороге возникло дивное видение: белокожая дева с распущенными до колен золотистыми локонами, в одной сорочке до щиколоток, прикрытой стянутым на груди синим с серебряными звездами покрывалом.

Принц Игинир забыл как дышать. Она была прекрасна, восхитительна, волшебна! Особенно, этот воинственный взгляд! Полная противоположность ее сестре-близняшке Виоле, потухшей от выпавших страданий. Нет, Летта будет бороться до конца. И за себя, и за сестру. Как он мог так ошибиться в этой девушке с самого начала?

Он перевел взгляд на телохранителя принцессы. И… не увидел и доли того восторга, какой испытывал сам. Яррен вежливо склонил голову, хотя его взгляд стал слишком задумчив.

К счастью, излишнюю бледность Летты можно было списать на упадок сил от переживаний. А сияние кожи – на освещение и присутствие светившейся от радости эйхо, жавшейся к ногам девушки.

– Я всё слышала, господа, вы громко говорили, – заявила принцесса. – Ваше высочество, я бы хотела вернуться в гостевую башню. Негоже оставаться под вашим покровительством и навлекать на вас немилость императора. Теперь я могу сама себя защитить. И я… понимаю, почему моя мать заперла мой дар и не осуждаю ее. Это было необходимо ради… – она запнулась, кашлянула, но продолжила, – ради нашей безопасности. Лорд Яррен, вижу, вы уже все поняли. Прошу вас дать мне кровную клятву о неразглашении. И ваш дух-покровитель тоже должен поклясться. А потом я сниму с вас клятву телохранителя, и вы отправитесь в Гардарунт к… моему брату, немедленно! Хотя нет. Постойте. Я напишу письмо.

И она без тени сомнения, с невозмутимым видом настоящей королевы прошла к рабочему столу кронпринца, села на немедленно освобожденное Рамасхой кресло.

– Прошу вас предоставить мне бумагу и письменный прибор.

Писала принцесса с той старательностью, которая выдает неумелость первоклассника. А кронпринц не мог взгляд отвести и умилялся каждому движению тонкой, дрожавшей от напряжения руки.

Слегка ошеломленный Яррен был освобожден от клятвы служения принцессе в качестве телохранителя, но взамен принес другую клятву и забрал письмо, которое тут же спрятал на тропе духов вне досягаемости любого живого и даже мертвого существа.

– Я настаиваю на более тщательной подготовке. Яррену надо окрепнуть после пыток, – заметил Рамасха. – Еще ему понадобится достойная одежда, деньги и оружие. И зерно памяти из гостевой башни. Я все доставлю в тайный лагерь. Там его уже ждут мои ласхи, они помогут пересечь границу незаметно для императора.

Летта молча кивнула, соглашаясь.

Раскрылся снежный цветок портала, Яррен, отдав поклон высочествам, ступил в снежную круговерть и исчез.

Принц и принцесса остались одни, если не считать эйхо и прятавшейся в потайной комнате служанки Мары. Впрочем, последняя не показывалась на глаза.

– Беспроигрышный план? – игриво подняла бровь Летта. Вышла из-за стола, шагнула к Рамасхе и… осела, махнув руками. Покрывало слетело сине-звездным крылом. Мужчина подхватил тонкое девичье тело, прижал крепко, как коршун цыпленка, и накрыл ее губы жадным поцелуем.

Он не первый раз целовал девушку, но так – впервые. Словно теплое и нежное северное солнце обнимало его лучами, а его губы нетерпеливо пили медовую росу и не могли утолить вспыхнувшую жажду. Сердце Снежного принца таяло и расцветало, как скупые северные земли в полярный день. И это ей он хотел показать волшебное цветение эмелисов? Она сама – его драгоценный эмелис! Она сияла, раскрываясь. Ее глаза светились звездами. Его путеводными звездами. И в них была та же жажда, та же любовь, та же зримая речь, которая никогда не лжет.

Не отпуская пойманную птичку, – так крепко обнимавшую его, что неизвестно еще, кто кого поймал, – он отнес ее на диван. Его губы ласкали ее веки, розовые ушки, длинную шею, плечи… а его руки… Он чувствовал каждый изгиб ее тела сквозь тонкое полотно сорочки… И неизвестно, как далеко посмел бы зайти сгорающие от нетерпеливого жара Снежный принц и принцесса Фиалка, если бы не крошка Зи. Нахальная эйхо вдруг коротко взвыла, цапнула их по очереди за ноги и, заскулив от огорчения, сбежала!

Внезапная боль отрезвила не хуже пощечины.

Оба, и Летта, и Рамасха, отпрянули друг от друга. Кронпринц опустился на колени перед полулежавшей на подушках девушкой.

– Простите, ваше высочество.

– Не прощаю, ваше высочество. Почему вы остановились? И тебя, Зиантра, не прощаю! – Летта выпрямилась, сердито поправила кружево съехавшей с плеча рубашки. Эйхо заскулила еще жалобнее. – И тебя, Мара, тоже не прощаю! Почему ты не закрыла дверь и выпустила драконочку?

Принц, сев на пол, тихо засмеялся. Поймал руку разочарованной девушки и поцеловал каждый пальчик. Кажется, его сокровище унаследовало еще один дар – «огненную» страстность своего отца, короля Роберта.

– Я полюбил вас, леди Фиалка. Мы обязательно продолжим с того момента, на чем остановились. После нашей свадьбы. Я попрошу у короля Лэйрина вашей руки, – и Рамасха крепко переплел пальцы с тонкими девичьими, не оставляя ей никакого выбора.

– Но… император говорил, что мы с ним женаты…

– Он врал. Я тебя ему не отдам. Никому не отдам… Ты выйдешь за меня, Летта?

– Да! Только за тебя, ни за кого другого. Я люблю тебя, мой Рамасха.

Она потянулась к его губам, не замечая, что их переплетенные руки охватило зыбкое пламя, словно распускались лепестки светящейся жемчужно-синей розы.

Зеркало-дверь тихо закрылась, оставив крошку Зи внутри тайной комнаты.

***

Чем ближе была Темная страна, тем меньше было звезд на небе, пока они совсем не исчезли, даже самый слабый свет. На западе клубилась отвратительная тоскливая мгла, выстреливая в стороны вялые тентакли, как будто ворочался невероятных размеров осьминог. Но самое главное – оттуда веяло смертельной, оглушающей тоской. Она брала за горло, сжимая его спазмом до невозможности дышать. Она просачивалась в сердце, и оно билось реже и реже. Она подавляла волю, обессмысливала самое жизнь.

Ниэнир остановился у последнего сторожевого укрытия, взял Яррена за плечо:

– Осторожно, друг. Дальше нам нельзя. Особенно, если впервые видишь эту мерзость.

– Не впервые, – возразил полукровка.

Но северянин был прав. То, что он