Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

ипостасями Изабель — подруги Конни и моей девушки. Потребуется время и мне, и Изабель с Конни, чтобы привыкнуть к новой динамике.

Но почему-то я не переживаю об этом. Мы справимся.

Габриэль протягивает мне пиво, которое явно стащил из холодильника.

— Возможно, пригодится, — говорит он.

— Скорее всего. Спасибо. И спасибо, что пришли посидеть с детьми.

— Всегда пожалуйста, — он ухмыляется. — Конни хочет проводить больше времени с племянниками, а я люблю детей. Странно думать, что когда-нибудь они появятся и у нас.

Я поднимаю бровь, и он смеется.

— Не сейчас, не волнуйся. Я не намекаю.

— Это действительно странное чувство, — говорю я. — Иметь детей. Но после того, как они появляются, это становится самой естественной вещью на свете.

Он согласно мычит. Мы стоим плечом к плечу, наблюдая, как дети разглядывают гору начинки, которую притащила Конни. Этого хватило бы на десятерых. Сцена заставляет меня улыбнуться. Моя младшая сестра вечный перфекционист.

— Волнуешься? — спрашивает Габриэль.

Я делаю долгий глоток пива и наконец отвечаю.

— Будет интересно, это точно.

— Я кое-что понимаю в знакомствах с семьей девушки, — говорит он, — когда тебя встречают без восторга.

Я фыркаю.

— Да, понимаешь. Но извиняться не стану. Нам нужно было тебя проверить.

— Конечно. И теперь проверять будут тебя, — он ухмыляется. — Но это всего лишь первая встреча. И если все пройдет ужасно, значит, дальше может быть только лучше.

Я чокаюсь с ним бутылкой.

— Воодушевляюще. Тебе стоит стать мотивационным спикером.

— И уйти из «Томпсон Интерпрайзес»? — говорит Габриэль. — Тебе бы это понравилось, да?

Я качаю головой.

— Сделай одолжение нам обоим и продай компанию, тянущую тебя ко дну. Мы оба знаем, что это была плохая покупка. И я знаю того, кто использовал бы ее куда разумнее.

Его рот приоткрывается, но глаза сверкают.

— Руки прочь, Коннован.

Я усмехаюсь.

— Попробуй останови, Томпсон.

Конни оглядывается на нас. Сначала удивленно, потом лицо смягчается в улыбке.

— Мне кажется, или вам действительно хорошо вместе?

— Не акцентируй внимание, — шепчет Изабель, — а то перестанут.

Я закатываю глаза.

— Нам пора, — говорю я своей девушке.

Изабель поворачивается к Конни.

— Видишь? — спрашивает она, но обе уже смеются.

Мы оставляем детей на попечение сестры и ее мужа. Конни желает нам удачи, Изабель уверенно улыбается.

— Все будет отлично.

В лифте я еще раз проверяю внешность в зеркале. Чисто выбрит. Волосы зачесаны назад. Все аккуратно, но не скроешь седину у висков и морщинки у глаз.

Мягкие губы прикасаются к щеке, а пальцы Изабель сжимают мои.

— Расслабься, — шепчет Изабель.

— Я расслаблен.

— Ммм, — она улыбается. — Я не волнуюсь, и тебе не стоит.

Я поднимаю бровь.

— Ты знаешь, как думают родители.

— Да, но ты не знаешь моих. Пока что.

Она переплетает пальцы с моими, и мы выходим на улицу. Прошли недели, а я все еще не привык держать ее за руку, касаться, не скрываясь.

Быть парой. Быть парой с ней.

Мы останавливаемся у обочины, чтобы поймать такси. У Мака выходной, и это была идея Изабель. Освободить его на субботний вечер. Катя тоже свободна. И у меня... есть одно подозрение.

Она попросила об этом, сидя у меня на коленях, обвив руками шею, и я был не в состоянии отказать. Похоже, Изабель заподозрила нечто между домработницей и водителем.

Я притягиваю ее ближе.

— Ты уверена, — тихо спрашиваю я, — что готова к их реакции? Какой бы она ни была?

Она прикладывает ладонь к моей щеке.

— Алек, я уже рассказала о тебе. Они знают, как мы познакомились. Знают, что мы вместе. И знают твой возраст.

— Верно.

— Ты же сам послал отца несколько недель назад, — весело напоминает она. — Думаешь, я не сделаю то же самое, если они будут против?

Я хмурюсь, глядя на ее улыбающееся лицо.

— Тебе не нужно делать этого из-за меня. Тебе не нужно...

Она целует меня, мягко прижимаясь губами. Очень эффективный способ прекратить спор. Отстраняясь, Изабель оставляет губы в сантиметре от моих.

— Алек, — снова шепчет она, и в голосе звучит мягкий укор.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу. Я знаю. Она постоянно напоминает, моя работа не спасать ее. Не решать все. Не отдавать, ничего не беря взамен. От этой привычки трудно избавиться.

Вряд ли когда-нибудь полностью избавлюсь от желания положить весь мир к ногам Изабель. Но могу научиться доверять ей... и принимать слова за чистую монету.

— Они тебя полюбят, — шепчет она, касаясь моих губ. — А если нет, все равно останемся мы с тобой. Да?

— Мы с тобой, — бормочу я, крепче сжимая ее талию сквозь толстую зимнюю куртку.

— Ммм. И что это значит?

Губы скользят по ее щеке к изгибу уха.

— Я хочу, чтобы родители одобрили твой выбор. Но если нет... я не отпущу тебя. Ни за что, милая.

Ее пальцы впиваются в лацканы моего пальто.

— О, — выдыхает она. — Мне нравится.

— Хорошо.

Я целую ее в щеку и выпрямляюсь. Решимость делает осанку тверже. Я провел немало жестких переговоров. Справлюсь и с этими.

До Бруклина ехать неблизко, но мы не торопимся. Такси наконец останавливается у небольшого жилого дома. Улица выглядит уютной. Обычной. Домашней.

На ступеньках у входа сидит девушка с короткими волосами и разговаривает по телефону.

Изабель сразу машет ей рукой.

Это Елена. Она улыбается нам и заканчивает звонок.

— Эй! — кричит она, — Вы рано.

Я смотрю на часы. Мы точно вовремя.

Изабель, видимо, думает то же самое, потому что смеется.

— Мы по расписанию, но разве что зря. Мама с папой готовы?

— Понятия не имею. Я тут уже двадцать минут болтаю с Эйвери.

— Все идет хорошо?

— Отлично, — ее взгляд падает на меня, и она ухмыляется. — Привет, богач.

— Привет, стендаперша, — парирую я.

— Уклонился от налогов?

— Разнесла всех на сцене?

Ее ухмылка становится шире.

— Я знала, что ты поймешь шутку. Ладно, пошли. Они горят желанием познакомиться, вообще-то.

— Я тоже.

— О, не надо со мной церемониться, — говорит она, отряхивая джинсы и переводя взгляд с меня на сестру. — Они тебя полюбят. Может, не сразу.

Я поднимаю бровь.

— И я не слишком стар для твоей сестры?

Изабель толкает меня локтем, но тоже улыбается, глядя на сестру.

Елена пожимает плечами.

— Конечно стар. Но какое это имеет значение? Я слишком не смешная для стендапа, Изабель слишком травмирована для балета, а шмели слишком тяжелые, чтобы летать, ну вы поняли. И тем не менее, все это существует. А теперь пошли.

Я кладу руку Изабель на поясницу, пока мы следуем за ее сестрой в дом, где они обе выросли.

Возможно, любовь сложна. Возможно, ей