Ведьма. Право на любовь - Татьяна Андреевна Зинина

раздавались шаги. Восемь в одну сторону, затем восемь в другую. После чего следовал перерыв секунд в двадцать – тридцать, и снова шаги. Поначалу я не обращал на этот звук внимания, но чем дольше находился в тишине, тем сильнее шагающий индивид за дверью меня раздражал.

Тай сидел на лавке напротив меня и пытался дремать, опершись затылком на стену. Сделать это лёжа он не мог, ведь здесь на его изысканный взгляд было слишком грязно. Я же подобной брезгливостью не страдал, поэтому спокойно улёгся на лавку и теперь просто смотрел в потолок.

– Знаешь, с тех пор, как ты объявился, я уже второй раз попадаю в камеру, – проговорил Тай, открыв глаза.

Да, теперь я тоже вспомнил наше с ним знакомство и первый разговор в подземельях академии. Хотя, на мой взгляд, в столичном управлении стражи камеры были ненамного лучше, чем там. А вот о том, какие комнаты могут ждать меня в поселении каторжников, думать не хотелось совершенно.

– Не повезло тебе с братом, – ответил я.

– Нет уж, с братом мне как раз-таки повезло. Вот с обстоятельствами – не очень, – ответил Тай, потирая ушибленные рёбра.

В общем, можно сказать, что Тай своё заточение заработал сам. Если бы не его глупость, то сидел бы он сейчас в родительском доме или у кровати своей ненаглядной Милайсы. Но нет, братец устроил настоящую драку, не желал отдавать Мили стражам даже для того, чтобы пострадавшую принцессу доставили в больницу. А когда её у него всё-таки забрали, начал кидаться на представителей власти. За что, в общем-то, и огрёб. Хорошо хоть обошлось без магии, а то ждало бы его куда более серьёзное наказание.

Меня везли сюда в другой машине. Сразу отправили на допрос, пытались добиться признания, но я всё отрицал, ни в чём сознаваться не собирался, а на применение к подозреваемому особых зелий или артефактов требовалось разрешение главного, то есть Кайтера Гринстека, который к тому моменту вернуться в отдел ещё не успел.

С тех пор прошло немало времени, судя по положению солнца, виднеющегося в забранном решёткой окошке, близился вечер, но пока больше никто к нам не являлся. Это давало надежду, что отец или Алексис нашли способ как-то мне помочь. Или же Гринстеку пока не до нас?

Тай внешне оставался спокойным, но я чувствовал его напряжение. Он сильно переживал за Милайсу, чувствовал себя виноватым перед ней, а вынужденное бездействие его сильно угнетало. Увы, я не мог ничем ему помочь, даже не знал, как приободрить. А ещё мне было страшно за Мегги, ведь ту особу, что организовала её похищение, так и не нашли. А вдруг та ведьма решит закончить начатое? А я сейчас никак не могу её остановить.

– В академию мы к началу завтрашних занятий точно не попадём, – проговорил Тайрис. – А может, и вообще…

– Ты-то попадёшь, только не завтра, – ответил я ему. – Тебя тут долго держать не станут. Вернёшься, продолжишь учёбу.

– Не хочу. Без тебя не поеду. И пошло оно всё.

– Ну и глупо, – бросил я с тяжёлым вздохом. – Жил же ты без меня как-то. И дальше продолжишь. А там, может, наберёшься смелости, женишься на своей Милайсе.

– Она не пойдёт на это. Не станет рисковать жизнью матери, – брат отрицательно мотнул головой и притянул одно колено к груди. – Всё рушится. Моя жизнь… наши с тобой жизни. Я пытаюсь придумать выход, но не нахожу.

– Мы с тобой здесь мало что можем сделать, – я постарался успокоить его. – Сейчас ход не за нами.

– И что? Смириться? Принять такую судьбу? – возмутился Тай.

– Нет. Лучше подумай о другом. Об отце, матери, нашей с тобой неугомонной младшей сестрёнке. Кстати, я не против Милтона в качестве будущего родственника. Он хороший парень, да и Кайли, кажется, любит.

Тайрис хмыкнул, но ничего не ответил.

– Ему придётся выбирать между ней и своей семьей, – добавил я. – И, думаю, он решит идти своим путём. С той, кого выбрал сам.

– А ты? Я же чувствую, как относишься к Магнолии, но ты же всегда утверждал, что собираешься вернуться в империю. Если тебя отсюда выпустят, как ты поступишь? Уедешь? Или сначала доучишься год?

Я закинул руки за голову и прикрыл глаза.

– Никуда я уже от неё не денусь, – ответил ему тихо. – И она от меня. Мы с ней… будто больше не можем порознь. Я теперь не представляю свою жизнь без Мегги. И боюсь, Тай, если меня всё-таки осудят, она может натворить глупостей. И никто её не остановит, никому не хватит на это сил, никого она не послушает.

– Ты любишь её? – спросил Тайрис. А вот ответа дожидаться не стал, понял всё по моим эмоциям: – Любишь. Очень.

– Люблю, – проговорил я, впервые произнеся это вслух, впервые признаваясь в этом самому себе. – Хотя был уверен, что не способен на такие сильные чувства. Я как-то привык сдерживать эмоции, закрывать их от других. Мне даже начало казаться, что я перестал их испытывать, но… сейчас всё иначе.

Тай мягко улыбнулся и кивнул. Он, как никто другой, понимал, что именно я чувствую.

– У меня же никого не было. Я привык быть один, полагаться только на себя. Такой… волк-одиночка, – проговорил я, садясь на лавке. Даже колено к груди притянул, повторяя позу Тайриса. – А теперь у меня есть ты, Мегги, родители. Знаешь… иногда я просыпаюсь среди ночи и с болью понимаю, что всё это мне приснилось. Что это просто такая грёза. А потом лежу, вспоминаю какие-то мелочи из прошедшего дня и не могу не улыбаться, ведь мой сладкий сон – самая настоящая реальность.

Тай молчал. Наверное, просто боялся спугнуть мою неожиданную откровенность. А меня будто прорвало. Я думал, анализировал свои эмоции, свою изменившуюся жизнь, и не мог молчать.

– Правильно говорят, что мы начинаем по-настоящему что-то ценить, только когда теряем, – добавил я, окидывая взглядом камеру. – Я же сам виноват, что попал сюда. Сам потерял тот бесценный дар, что вручила мне жизнь. Мог же отказаться идти с Лексой. Мог… но всё равно согласился. И вот…

От Тая пришла волна искреннего сочувствия, но следом за ней я ощутил его надежду. Он тоже не хотел терять меня, пытался придумать какой-нибудь выход, но не находил.

Шагающий за дверью охранник вдруг громко щёлкнул пятками, и этот звук заставил меня насторожиться. Где-то далеко послышался скрип дверных петель, и снова шаги: по коридору быстро шли несколько человек.

Лязгнул замок, снова заскрипели петли, но теперь уже на входе в нашу камеру,