Обещание - Кристен Эшли

Господи.

Бенни.

— Да.

— Ты собираешься еще раз взбеситься и бросить меня?

— Нет.

Его пальцы снова впились в мой подбородок, когда он сказал:

— Вот это моя Фрэнки.

Я хотела, действительно хотела, но я не смогла их остановить. Слезы застилали мне глаза, одна скатилась по щеке.

Бен увидел ее, притянул меня за подбородок к своей груди и отпустил только для того, чтобы крепко обнять.

Я сделала то же самое.

Еще одна слеза скатилась вниз, но я крепко ухватилась за Бена и медленно взяла себя в руки.

Пока я пыталась успокоиться, Бен крепко прижимался ко мне.

Несколько минут спустя он передвинулся, прикоснувшись губами к моим волосам, сказал:

— Я сварю лапшу, детка. Ты разбирайся с остальным.

— Хорошо, — согласилась я.

— Ты в порядке? — спросил он.

Мне было не просто хорошо, а очень хорошо, чем когда-либо в объятиях Бенни Бьянки.

— Ага.

— Хорошо, — пробормотал он, затем поцеловал меня в макушку, отпустил и пошел к лапше на плите.

Я повернулась к стойке и разобралась с остальным.

* * *

На следующий день мы с Беном отправились в супермаркет.

И у нас появились салфетки.

15

Сумасшедший

Я торопливо выходила из кухни для персонала по пути в свой офис с чистой кофейной чашкой, потому что была пятница, и никто не хотел возвращаться в офис в понедельник, видя засохшие остатки кофе с прошлой недели в своей кружке.

Несмотря на то, что буквально только что протикало четыре часа дня, помещение стало почти пустынным. Был май, лето набирало обороты, и у людей уже давно прошло желание сидеть по домам. Они хотели гулять, проводить время на природе как можно больше в выходные.

Я была одной из последних в офисе, несмотря на то, что проработала уже семь месяцев, я не относилась к тем, кто сбавляет обороты. У меня были цифры, которые необходимо было достичь, но я не рассматривала цифры, которых необходимо было достичь, как цифры, которых необходимо достичь. Я рассматривала их как цифры, которым необходимо было надрать задницу. Я руководила своими представителями так, чтобы они надирали этим цифрам задницу, и, хотя Бен находился в данный момент у меня дома, позвонив десять минут назад и сообщив, что он приехал, я хотела быть уверена, что на работе все хорошо, прежде чем уйти. Я не видела его две недели с тех пор, как провела с ним неделю. Он уедет во вторник, у нас будут долгие выходные, я взяла отгул в понедельник.

Так что мне пришлось привести все свои дела в порядок, чтобы я могла полностью сосредоточиться на Бене, не позволяя работе вмешиваться в наши отношения.

Я уже собрала вещи, поэтому добравшись до своего кабинета, поставила кружку, схватила сумочку и сумку с компьютером, взяла ключи и сотовый со стола и выскочила за дверь.

Я проходила мимо двери Рэнди Бирмана, директора по исследованиям и разработкам, увидела, что он единственный остался в офисе. Он сидел в кресле, смотря в окно, прижимая телефон к уху.

За все то время, что я работала в офисе, я так и не пришла к выводу, как думать о Рэнди, учитывая, что большую часть времени он вел себя как придурок. Он обращался со своим помощником как с дерьмом, почти каждый день был раздражен и был чрезвычайно скрытен. Всегда за закрытыми дверями. Вбегал в свой офис в тот момент, когда звонил его мобильный телефон. Закрывал жалюзи на стеклянной стене своего кабинета, будто мы все умели читать по губам или обладали сверхчеловеческим слухом.

Парень занимался исследованиями и разработками в фармацевтической компании, поэтому скрытность была частью его должностной инструкции. Но в мой первый день я подписала соглашение о неразглашении на долбаных двенадцати страницах, я была менеджером, как и все на нашем этаже. Я имела право покупать акции компании по заниженной цене (опцион на акции). Мне нравилось получать мою зарплату. Мне нравились нули в конце моей зарплаты. Я бы вряд ли спустила в унитаз все эти бонусы, думаю, что никто на этом этаже не пошел бы на такое. Если бы мы это сделали, мы бы очень хорошо запомнили интерьер зала суда, продали бы почку, чтобы заплатить нашим адвокатам, потому что Уайлер подал бы на нас в суд, пока мы жили бы в коробке на улице.

Тем не менее мне пришлось сделать пару усилий, поработав с этим парнем.

Поэтому я остановилась у его двери и собиралась постучать, чтобы помахать ему на прощание, когда услышала, как он говорит:

— Мне насрать. Это в последний раз. Если ты снова подойдешь ко мне, то заставишь меня действовать, и мои действия тебе не понравятся. Ты меня понимаешь?

В его голосе не было радости, и слова определенно не были радостными, поэтому я не постучала. Я попятилась и направилась к лифтам, думая, что, возможно, мне не следует в дальнейшем прилагать усилия к Рэнди, чтобы завести нормальные рабочие отношения. Ничто из того, что делал Рэнди, не доказывало, что он был кем-то иным, чем тем, кем казался.

Придурком.

И по моему опыту, такие придурки никогда не стоили потраченного времени, даже (а может быть, и особенно) когда ты с ними работала.

Я с благодарностью оставила его позади и села в свою машину, счастливая, что еду домой. Домой — потрясающую квартиру, в которой имелся внутренний дворик с мебелью для патио, которой я наконец-то могла пользоваться. Дом, в котором меня ждал горячий парень, которого я начинала любить (ладно, в основном я уже любила), и после двух недель телефонных переговоров с ним, мы проведем вместе три потрясающих дня.

Таковы были мои блаженные мысли, когда зазвонил телефон.

Я бросила свой сотовый в сумочку на сиденье рядом со мной, но мой блютуз был в виниловом чехле на ручке переключения передач.

Я схватила его, вставила в ухо и нажала «Вперед».

— Вы дозвонились до Франчески Кончетти, — поприветствовала я.

— Фрэнки, amata. (amata — любимая (итал.), прим. Пер.)

Сэл.

— Привет, Сэл.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Ага. А ты?

— Дела идут хорошо, — ответил он.

— Как Джина?

— У Джины не так уж хорошо.

Я почувствовала, как у меня напряглась шея.

Я знала, что не должна этого делать. Бен был прав, Сэл, вероятно, был социопатом. Но он все равно мне нравился.

Я могла бы легко обвинить его в смерти Винни, но он не выкручивал Винни руку, заставляя Винни работать