Обещание - Кристен Эшли

Я встретила его на тротуаре в конце дорожки к моей двери.

— Позвонил тебе, а ты уже заняла свое место, — объявил он и тут же продолжил: — Пять минут назад у нас появился гость.

Я оглянулась на машину на моем месте для гостей, которую никогда раньше не видела, затем на Бенни, и услышала голос.

— Фрэнки!

Громкий. Веселый. Ничто не могло его расстроить никогда, он просто не позволял.

Я узнала этот голос.

Энцо Кончетти, старший.

Мой отец.

— Черт, — прошептал я, не отрывая глаз от Бенни.

— Твой отец, — подтвердил Бен то, что я уже знала. — Я хотел захлопнуть дверь перед его носом, но не смог. Решил позвонить, но ты как раз подъехала.

— Черт, — вырвалось у меня до того, как папа спустился.

Несмотря на то, что у меня была сумочка и сумка для компьютера, которые сделали бы любые объятия неловкими, он обнял меня за талию, поднял и встряхнул.

— Моя малышка! — воскликнул он.

Я не могла пошевелить руками, поэтому просто смотрела на него сверху вниз, сказав:

— Привет, пап.

— Привет, красавица. — Он улыбнулся мне, затем опустил на землю, разжал объятия, повернулся и с силой хлопнул Бена по плечу, оставив свою руку на его плече, сжимая.

— Девочка, ты подцепила лучшего Бьянки.

Лицо Бена превратилось в гранит.

Что касается меня, то у меня все внутри съежилось.

Папа, казалось, не заметил реакции Бена и полной неуместности его слов, сжав плечо Бена, покачивая его вперед и назад, говоря:

— Без обид на мертвых и того другого, э-э… Мэнни.

Я наблюдала, как медленно Бен опустил взгляд на руку моего отца на своем плече, прежде чем перевел взгляд на меня.

Это заставило меня выйти из ужасного оцепенения, крикнув отчаянно и, следовательно, громко:

— Давайте отнесем мои вещи внутрь.

Папа еще раз качнул Бена, пока я задерживала дыхание, надеясь, что Бенни не взорвется до того, как папа отпустит его плечо, сказал:

— Отличная идея.

К счастью, папа отпустил плечо Бена, но, к сожалению, отпустил и направился к моей входной двери.

Я поймала взгляд Бенни, послав ему невербальный, но все еще кричащий: «Прости».

Бен протянул руку и взял мою сумку с компьютером, затем свободной рукой схватил меня за руку и повел по тропинке, по которой шел мой отец, к дому.

— Как ты нашел меня, пап? — спросила я ему в спину, перекладывая ручку своей сумки на плечо.

Он остановился, повернулся и улыбнулся мне.

В этом взгляде я увидела то, что видела всю жизнь: я унаследовала многое от него — темные блестящие волосы (даже без всех этих масок для волос); светло-карие миндалевидные глаза с ресницами, которые мне никогда не приходилось завивать, потому что их кончики завивались от природы; а также хорошее телосложение.

Правда, папа был высоким, я — нет, не совсем. И мне досталась мамина фигура и ее светлая кожа.

Глядя на него сейчас, когда он был уже далеко за пределами своего расцвета, в возрасте, он выглядел лучше, чем большинство мужчин в расцвете сил могли когда-либо надеяться выглядеть. Полный жизни. Сильный. Красивый.

— А это был секрет? — спросил он, широко улыбаясь. Причем мой ответ был бы совершенно не важен, секрет или нет. Ему было наплевать. Даже если бы я не хотела его видеть, он все равно пришел бы.

Я знала это, потому что он тоже это отлично знал.

Но на самом деле, это был секрет. И секрет по одной из многих причин, по которым я сбежала из Чикаго. Так что это была не очень хорошая новость, что он нашел меня в Браунсберге.

Прежде чем я успела ответить, он продолжил, снова поворачиваясь к двери:

— Энцо младший.

В этот момент я решила, что как только найду способ избавиться от отца, успокою Бенни, накормлю его и займусь с ним сексом, а потом прямиком отправлюсь в аптеку и куплю большой, толстый, красный маркер «Шарпи». Затем вернусь домой и маркером вычеркну имя моего брата из своего рождественского списка.

— Детка, — тихо произнес Бен со странным намеком, не на гнев… на предупреждение.

Мне не понравилась идея предупреждения, особенно когда плохие новости уже настигли меня и потрясли меньше чем за минуту.

Но я прервала свое наблюдения, как отец исчез в моей квартире, поймав взгляд Бена.

Как только я поймала его взгляд, он сказал:

— У нас не так много времени, cara, но приготовься. Он не один, и, если ты попадешься на его удочку, не думай, что будешь счастлива.

Что это означало?

У меня не было возможности спросить.

Мы были уже у двери.

К счастью, я собралась с духом. Вдобавок к этому счастью, Бен крепче сжал мою руку и в кои-то веки первый вошел в дом.

Это дало мне возможность оценить обстановку, переварить удар, нанесенный мне в живот, и частично прийти в себя, прежде чем мне пришлось столкнуться с этим лицом к лицу.

Стоя среди спокойных, приглушенных синих, зеленых и фиолетовых тонов моей мебели, и моих веяний фэн-шуй в отделке, которые были лаконичными и отражали приглушенные тона моей мебели в гармонии с моей индивидуальностью (или тем, какой я хотела видеть свою индивидуальность, которая была далека от приглушенности), стояла женщина моего отца.

Я не запомнила ее имени, потому что встречалась с ней всего дважды. Однажды, когда папа мимоходом заглянул ко мне домой в Чикаго, тогда она была с ним. Он затащил ее ко мне только потому, что: «Детка, твоему папочке нужно срочно отлить». Он занимался своими делами, пока мы с ней вели неловкий разговор. Потом он вышел, поцеловал меня, и они отправились дальше, даже не сказав мне ее имени.

Во второй раз Энцо был в городе, и мы собрались все вместе — Нэт, Дэйви, Кэт, ее муж, Арт, Энцо и девушка, с которой он встречался в то время (с которой он также расстался во время той встречи, что сделало нашу встречу менее приятной, взбесив Энцо).

Конечно, это превратилось в столпотворение, когда Кэт сказала что-то, что вывело Нэта из себя. Они начали ссориться, громко сквернословя. Энцо попытался сыграть роль миротворца, но его втянули в перепалку, поэтому он стал громко сквернословить. Папа слетел с катушек под конец, потому что мы «поставили его в неловкое положение» перед его женщиной, и он выгнал нас всех, даже меня, а я ничего не сделала.

Это было по меньшей мере год назад. Может два.

Но, в конце концов, я давным-давно научилась не запоминать имен его женщин.