Когда небо стало пеплом, а земля инеем. Часть 1 - Юй Фэйинь

мире из шёлка и лжи. Он был как скала в бушующем море, и желание обрести возле него покой, просто быть рядом, было таким острым, что причиняло физическую боль. В его присутствии призрачный туман прошлой жизни отступал, и она чувствовала себя просто женщиной, которая хочет быть желанной и защищённой.

Но голос Разума, холодный и безжалостный, заглушал этот шёпот.

«Кто ты такая, чтобы желать этого? — звучало в её сознании. — Ты — призрак, вор, занявший чужое тело. Твоё имя, твой титул, даже твои слёзы — всё украдено. Ты не имеешь права протягивать руку к его душе, отравляя её своей чужеродностью. Твоя задача — исправить ошибку прошлого, а не плодить новые, ещё более опасные».

Она сжала ладони так, что ногти впились в нежную кожу, пытаясь физической болью заглушить боль душевную. Она металась между страстным «хочу» и безжалостным «нельзя». Между мечтой о тепле его рук и леденящим ужасом перед тем, что её обман раскроется и погубит их обоих.

Это была агония. Тихая, безмолвная, скрытая под маской невозмутимости принцессы. Агония души, застрявшей между двумя мирами и не имеющей права на любовь ни в одном из них.

Глава 58

— Госпожа, — робко начала Сяо Вэй, пока Тан Лань с видимой неохотой пробовала утреннюю похлёбку. — Сегодня в городе Праздник Весны. Говорят, с наступлением темноты небо расцветёт огненными хризантемами и серебряными ивами! — девушка всплеснула руками, но тут же смутилась своей горячности. — А ещё… — она замялась, понизив голос до почти шёпота, — вам ведь нужно новое платье на свадьбу принцессы Сяофэн? Чтобы выглядеть… ну, вы понимаете. Не хуже других.

Идея ударила в сознание Тан Лань, как внезапный луч солнца в затхлой комнате. Вырваться! Вырваться из дворца, увидеть настоящее живое небо, услышать шум толпы, а не шёпот придворных!

— Прекрасная мысль, Сяо Вэй! — её лицо озарила искренняя, лёгкая улыбка, разгоняя тень задумчивости. Она отодвинула чашу. — Пойдём. Немедленно.

Она поднялась, её шелковые одежды мягко зашуршали. Взгляд её скользнул к двум неподвижным фигурам у входа.

— Лу Синь, Ван Широнг, — кивнула она, и голос её прозвучал твёрже, почти повелевающе, но с лёгкими нотами предвкушения. — Сопровождайте нас. Город ждёт.

Лу Синь, чьё лицо было бесстрастным, как поверхность ночного озера, склонил голову в почти незаметном поклоне. Его тёмный взгляд на мгновение встретился с её глазами — быстрый, как вспышка молнии, — и в нём читалось не столько подчинение приказу, сколько мгновенная оценка рисков и готовность парировать любой из них. Ван Широнг, более молодой и импульсивный, выпрямился бодрее, и в его глазах мелькнул неподдельный интерес — смена рутинной службы на оживлённые улицы сулила хоть какое-то развлечение.

Тан Лань, чувствуя, как тревожные мысли отступают перед лицом простой, житейской радости, сделала шаг вперёд — навстречу ветру, свободе и огненным цветам в ночном небе.

Город преобразился до неузнаваемости. Улицы, обычно отдалённо напоминавшие упорядоченный муравейник, ныне бурлили пестрой, шумной рекой жизни. Повсюду, словно спелые плоды, висели алые фонарики в форме персиков — ещё не зажжённые, но уже обещавшие вечернее волшебство. Воздух был густым и сладким, как сироп; его соткали ароматы жареных на углях лепёшек с кунжутом и пряного имбирного чая.

Тан Лань шла неспешно, её взгляд скользил по расписным деревянным украшениям, стопкам шёлков, вышитых золотыми фениксами, и замысловатым сладостям из рисовой муки. Но больше всего её занимали не диковинные товары. Цепкий глаз принцессы подметил то, что от других ускользало: как Сяо Вэй и Ван Широнг постоянно обменивались краткими, украдчивыми взглядами; как их пальцы случайно, будто невзначай, соприкасались в толчее, и как они оба тут же вспыхивали румянцем, словно пойманные на воровстве, и поспешно отводили глаза.

И в её голове, отточенной дворцовыми интригами, созрел маленький, изящный план.

Она остановилась у лотка, заваленного пучками сушёных трав, от которых тянуло горьковатой свежестью и целебной силой. Приняв самый деловой и серьёзный вид, она протянула Сяо Вэй небольшой, на вид совершенно пустой свиток.

— Сяо Вэй, я тут вспомнила, что нам необходимо кое-что ещё прикупить для дворцовой аптеки, — голос её звучал ровно и важно, хотя в уголках губ играла предательская усмешка. — Список длинный и… весьма специфичный. — Она сделала вид, что внимательно изучает невидимые иероглифы на свитке. — Всё это нужно очень тщательно выбирать, нельзя доверять первому встречному торговцу. Ван Широнг, — повернулась она к молодому стражнику, чьё лицо сразу стало подчёркнуто официальным, — сопровожди её, помоги с покупками и, главное, проследи, чтобы нашу милую Сяо Вэй никто не побеспокоил в этой сутолоке.

Она многозначительно подмигнула Сяо Вэй, и та вся вспыхнула, словно один из тех праздничных фонариков, от смущения и безудержной радости.

— А после… — Тан Лань сделала паузу, наслаждаясь эффектом, — карета будет ждать у восточных ворот. Можете не торопиться. Прогуляйтесь, насладитесь фестивалем. Думаю, с моей охраной я справлюсь. Одного Лу Синя мне будет вполне достаточно.

Сяо Вэй, не в силах вымолвить и слова, лишь кивнула с такой силой, что чуть не слетели шпильки из её причёски. Затем она, забыв о всякой осторожности, схватила ошеломлённого, но явно безумно довольного Вана Широна за рукав униформы и потащила его за собой в самую гущу пестрого рынка, словно два кораблика, подхваченные весёлой волной.

Тан Лань с мягкой, тёплой улыбкой смотрела им вслед, наблюдая, как их фигуры растворяются в праздничной толпе. В её сердце, отягощённом тяжкими думами, на мгновение воцарились лёгкость и тихая радость за чужое, такое простое и такое настоящее счастье.

Они зашагали дальше, оставив позади шумную толпу. Их шаги по мостовой отбивали тихий, почти ритмичный аккомпанемент к внезапно наступившей тишине. Разговор тек легко, как ручеёк после дождя. Она расспрашивала его о мелочах — о традициях фестиваля, о том, бывал ли он здесь мальчишкой, о значении узоров на фонарях. Он отвечал сдержанно, лаконично, но без прежней ледяной отстранённости. Воздух между ними, казалось, согрелся и наполнился странным, почти осязаемым взаимопониманием, которое не требовало слов.

И тут его голос, низкий и спокойный, нарушил эту идиллию, разрезав её, как лезвие.

— Госпожа, — начал он, не глядя на неё, его взгляд был прикован к удаляющимся фигурам Сяо Вэй и Вана. — Зачем вы отправили этих двоих за покупками по списку, которого нет?

Вопрос повис в воздухе, прямой и лишённый всяких придворных уловок. Тан Лань вздохнула, и в её голосе вдруг прозвучала лёгкая, едва уловимая печаль, словно отзвук далёкого колокола.

— Праздник же, Лу Синь, — произнесла она тихо, почти шёпотом. Её взгляд блуждал по весёлым лицам прохожих. — Они нравятся друг