Нежеланный брак - Катарина Маура

— Между тобой и ним все заканчивается прямо сейчас, — говорю я, и боль в ее глазах пронзает меня насквозь, но я не останавливаюсь. — Я не могу делить тебя с кем-то еще, Фэй. И не буду. Либо ты разрываешь нашу помолвку, либо заканчиваешь с ним здесь и сейчас. Что выбираешь?

Она может разорвать помолвку ровно так же, как и я, — то есть никак. Этот ультиматум пуст, он продиктован необоснованной жестокостью и яростью. Я всегда этого боялся. Моя вина перед ней не перевешивает мое желание обладать ею. А должна. Черт возьми, должна.

Ее глаза закрываются, и она с трудом сдерживает рыдания. Меня это убивает, и на мгновение я колеблюсь. Смогу ли я жить так? Смогу ли закрывать глаза, если это сделает ее счастливой?

Мой взгляд опускается по ее телу, и я сжимаю челюсти. Нет. Я не вынесу мысли о том, что она будет возвращаться ко мне после ночей с другим. Я хотел бы быть лучше, но я таким не был и не буду. Я знаю, что не заслуживаю этого, но если уж она станет моей женой, то я хочу иметь ее всю, без остатка. Именно в этом всегда была моя проблема — я эгоистичный, чертов монстр.

Фэй поднимает взгляд и глубоко вдыхает.

— Я порву с ним, — шепчет она, и я ощущаю прилив облегчения.

— Хорошо, — голос звучит резко. — Давай сразу проясним, Фэй. С этого момента ты моя, так же как и я твой. Даже не думай повторить такое снова.

Ее лицо меняется, выражение становится таким, что я не могу его разгадать. Меня вдруг охватывает желание понять ее до конца, разгадать все ее секреты, увидеть то, что она так тщательно прячет.

— Один шанс, — говорю я тихо. — Я дам тебе только один шанс. Я забуду об этом и ничего не скажу твоему отцу, но взамен ты сегодня разрываешь с Эриком все связи. Договорились?

Она кивает и отводит взгляд, но не может скрыть боли. Она даже не произносит этого вслух, но мне и не нужно слышать, чтобы понять: она его любит. Она расстанется с ним, потому что у нее нет выбора, и будет всегда винить меня за это. Это станет еще одним пунктом в длинном списке обид, которые она когда-нибудь бросит мне в лицо.

Глава 6

Фэй

Я стою за кулисами и смотрю на переполненный зал, чувствуя, как тоска тяжелым грузом давит на меня. Каждый раз, когда мне кажется, что я справилась, что-то напоминает мне об Эрике, и сердце снова разрывается на части. Прошло почти две недели с тех пор, как я поставила точку, и, сдержав обещание, не сказала ему ни слова с тех пор. Больше всего убивает то, что у меня даже не было шанса объясниться. Как только я сказала, что между нами все кончено, он просто ушел, словно думал, что сможет стереть мои слова этим поступком.

Он звонил мне каждый день с тех пор, но я была бы дурой, если бы взяла трубку. Один шанс — это все, что Дион мне дал, и даже это было незаслуженной милостью. Я в ужасе от того, что он может сделать, если я заговорю с Эриком. Между моим отцом и Дионом я зажата между двух зол. Я не могу понять, какое из них меньшее. Возможно, они равны в своем стремлении подавить мой голос, мои потребности.

Я вздыхаю и приглаживаю волосы, удостоверяясь, что ни одна прядь не выбивается из прически перед выходом на сцену. Каждую секунду каждого дня от меня ждут безупречной роли в истории, в которой у меня нет права голоса. Идеальная дочь, идеальная жена из рода Виндзоров. С Эриком я чувствовала свободу, и это чувство было как наркотик. Я не знаю, как жить без этих редких моментов, которые казались настоящими в мире, полном лжи.

С тех пор как я разорвала с ним, я тысячу раз сомневалась в себе, раз за разом задаваясь вопросом, не сходить ли в ту кофейню в надежде, что он все еще ждет объяснений. Но потом я вспоминаю предупреждение Диона, и смелость покидает меня.

— Фэй, — голос отца мягкий, но угрожающий. Я поворачиваюсь к нему с идеально бесстрастным лицом, хотя по спине пробегает холодок страха. — Не смей опозорить меня, — шипит он, сжимая мою руку так, что ногти впиваются в кожу. Я сдерживаю стон боли и опускаю взгляд на туфли, чувствуя, как настроение падает еще ниже. Бывают дни, когда само существование кажется невыносимым, и сегодня — определенно один из таких дней. — Вся неделя у тебя была провальная. Не смей разочаровать меня сегодня.

Он нервничает сильнее обычного, и я никак не могу понять, почему. Я выступаю на сцене как минимум раз в месяц и еще никогда не подводила его — по крайней мере, в этом. Игра на рояле всегда была моим спасением. Я всегда находила утешение в том, как пальцы порхают над клавишами.

Чтобы играть на том уровне, которого я достигла, требуется полный контроль над собой, и я всегда гордилась этим. Единственное время, когда я действительно чувствую себя хозяйкой положения, — это моменты, когда я выступаю. В этот момент никто не может ничего требовать от меня, даже мой отец. Только тогда я по-настоящему в своей стихии. На репетициях я могу ошибаться, но на сцене — никогда. И отец это знает.

Я все равно киваю и с облегчением замечаю, как рабочий сцены жестом дает сигнал к выходу. Толпа встречает меня аплодисментами, но прожекторы слепят так, что я не вижу лиц. Судя по звукам, сегодня меня пришли послушать сотни людей, и это безмерно меня смиряет. Интересно, понимают ли они, что именно они поддерживают мое здравомыслие. Без этого я бы захлебнулась в своей тоске.

Я легко провожу пальцами по клавишам, чувствуя, как на душе становится легче. Мои выступления обычно длятся полтора часа, и я всегда наслаждаюсь каждой секундой, потому что в эти минуты я действительно принадлежу себе. Я надеюсь, что сегодня не станет исключением.

Я решаю рискнуть и отклониться от запланированной программы, сыграв не то, что ожидала публика. Я знаю, отцу это не понравится, потому что он привык, что я оправдываю ожидания, но сегодня мне нужно это для себя.