На сети - Ирина Ингрин

для него ужин. Ей наплевать. Лишь бы он не зажигал свет в комнате, чтобы кто-то в доме напротив ненароком не подумал – еще в один уютный мирок вернулся хозяин, и теперь в нем царит мир и любовь. Потому что это жестокая ложь.

Настя все же заставляет себя сползти с кровати на пол, обессиленная, встает с четверенек, запахивает халат, морщась от боли. Все соседи знают, как молодой муж любит свою жену. Крики, громкие хлопки и глухие стоны. Но никто и не подозревал, что на самом деле творится за дверью, которую Тимур, вернувшись домой, закрывал сразу на несколько замков.

Она спустилась в прихожую и замерла, услышав, как в замке проворачивается ключ. На пороге появился он.

Тяжелый взгляд окинул ее с ног до головы, Тимур ухмыльнулся.

– Ого, меня сегодня даже встречают.

Его голос не предвещал ничего хорошего. Она посильнее обхватила себя руками, словно затравленный зверь.

Сколько раз она ждала Сергея, представляя, как он объявится однажды на пороге и спасет ее, заберет отсюда. Но Сергей был далеко. А ей не оставалось ничего, кроме как терпеть. Никто и ничто ее не спасет.

Тимур хватает девушку за руку и тащит наверх, в спальню.

Эта жизнь досталась ей неизвестно за что. Такого не заслуживает никто.

Но я бы хотела эту жизнь.

Глава 8

Они встретились на переходе у светофора. Сергей смотрел в другую сторону, хмурился. Она замерла на секунду, боясь подойти. Тогда она впервые почувствовала, что лишь обуза для него. За что она свалилась ему на голову, со своей любовью, со своими проблемами?

Сергей повернулся, увидел ее и улыбнулся. Крепко обнял, чуть дольше, чем у них обычно было заведено.

Потом они в молчании пошли вперед. Она все никак не могла собраться с мыслями. Он снова стал угрюмым.

На улице дул свежий июньский ветер, бесстрашный и полный надежд. Про такой, наверное, и говорят – ветер перемен.

Именно тогда Сергей и сказал:

– Я уезжаю. В Москву. Выбрал ординатуру там. Подготовка в Москве намного лучше, чем здесь, да и вообще по стране.

Настя смотрела на него и не знала, что сказать. Конечно, он заслуживает этого. Здесь его ждет лишь обычная работа в поликлинике, а там – возможности, современные профильные центры, ценная практика, перспективы в карьере. А главное, он поступил. Самый умный, сообразительный, усердный из ее знакомых – кто, если не он?

Она не будет той, кто будет его держать.

Как жаль, что она не поняла – он любит, когда за него держатся.

– Круто.

Это все, что она смогла из себя выдавить.

Позже они что-то еще обсуждали, но она не запомнила, что. Кажется, кредит, «Склиф», жилье в Москве? Настя знала, что это – все, конец.

– Ты приедешь как-нибудь ко мне? – спрашивая, он не мог даже посмотреть на нее.

– Забери меня с собой! – хотела закричать она в ответ.

Но промолчала: Сергей и так в долгах с этим переездом, не сможет он содержать двоих, хоть и планирует совмещать учебу с подработками. Жить у двоюродного брата в гостиной вдвоем тоже не получится. Она бы хотела одолжить или украсть деньги у родителей, но после болезни матери просто не могла так поступить.

Сергей ждал ее согласия и боялся. А Настя вдруг представила его будущих одногруппниц, свободных, полных оптимизма и планов на будущее.

– Да, может быть. Там посмотрим.

Его кольнуло безразличие в ее голосе. На самом деле он всегда опасался, что ничего не значит в ее жизни. И теперь вдруг понял, что Настино «может быть» случится лишь в альтернативном мире.

– Что ж, мне пора собираться. Рейс послезавтра. Я просто хотел рассказать все тебе лично.

– Да, конечно, собирайся. Спасибо. Удачной тебе поездки и учебы.

Они стояли друг напротив друга. Настя так хотела оставить его рядом. Но вместо этого встала на носочки и поцеловала. Впервые сама. Это был соленый от слез прощальный поцелуй. Безнадежный.

Настя знала одно – теперь можно любить его без страха, что будет еще больнее. Сначала она прожила неделю, отрицая и не вспоминая, что произошло. Но с каждым днем без него ей становилось все хуже. Пусто, пресно, постыло. И страшно, что так отныне будет всегда.

Вечера стали до ужаса одинокими. Маму выписали из больницы, но она все равно продолжала лежать в своей комнате, не в силах подняться с постели. Отец пропадал на работе целыми днями, пытаясь сбежать из грустного царства, в которое неожиданно превратился их дом.

Любовь казалась ей полетом бумажного самолетика. Чем выше взлетит – тем дольше будет лететь. Что ж, тем больнее будет и падение.

Она долго ждала от него хоть намека, что все наладится, что он все исправит и не позволит им быть несчастными. Но Сергей все тянул и молчал. Он не был готов прямо сейчас решительно спасать, увозить ее куда-то. Да и разве он достоин ее?

Он был глупцом. Искал отговорки. Страдал для приличия. Обманывал себя, рассказывая всем, что у него не было выхода, что Настя все сама так решила. И жил, не сомневаясь в своем выборе, дальше.

Настя же зависала в сети. Каждый вечер, каждый час она следила – не загорится ли аватар Сергея зеленым кружочком. Каждый раз, когда она видела, что он «в сети», сердце начинало биться чаще. Где-то там, далеко, он жив. Возможно, у него был загруженный день, он с кем-то общался, видел интересные случаи на практике. Теперь он поужинал и зашел в интернет, чтобы посмотреть новости или написать кому-то.

Она следила за ним, хоть и понимала, что это ненормально. Этот зеленый кружок на его фотографии стал для нее светом маяка в темной действительности, как у Гэтсби. Она изучала, какие новинки сериалов он поместил себе на стену. Слушала песни, которые он добавил к себе в аудиозаписи: каждую столько раз, что они начинали нравиться, и тогда она добавляла их себе в плейлист.

Она гадала, думает ли он о ней, когда проигрывает треки: ведь это что-то да значит, если в словах любой песни ты находишь свои собственные мысли о конкретном человеке.

Холод в ее груди невозможно было отогреть никаким чаем, никакими кофтами и одеялами. По сравнению с ним зима за окном казалась пустяком. Чем занять свой день? Свою ночь? Свою жизнь?

Она ложилась спать в надежде, что ей приснится их несбывшийся счастливый конец. Но чаще приходили кошмары, и она просыпалась на мокрой от слез подушке