Вторая жена. Ты выбрал не нас - Оксана Барских

Вот только запрет распространяется лишь на меня.

Поджав губы, я быстро беру дочку крепче за руку и практически бегу в сторону ворот, опасаясь, что нас могут остановить.

Нет никаких сил больше находиться в обществе семейства Каримовых, которые решили, видимо, что я для них с сегодняшнего дня не просто девочка для битья, но и второсортная жена и невестка.

Бракованная.

Не способная родить сына и продолжить их род.

А значит, и церемониться со мной больше не надо и притворяться, что я хоть что-то для них значу.

Не покидает чувство, что все эти годы Саид умело притворялся любящим мужем и отцом, чтобы в один день растоптать меня и скинуть с небес на землю, чтобы мне было побольнее.

Унизить род Билаловых через поколение.

Вонзить нам нож в спину и всем растрепать, что их дочь – пустоцвет, который ни на что большее, чем работа по дому, не годится. Что их внучка, в чьих венах течет кровь Билаловых, станет прислуживать наследнику Каримовых от второй жены.

И это даже не мои страхи или фантазии. Свекровь с удовольствием рассказала новым сватам о моем якобы бесплодии. Опозорила меня с одной единственной целью. Знала, что мать Инжу – первая сплетница в городе. Так что завтра все будут знать самые мельчайшие и грязные подробности про меня и семью Билаловых. Мою семью.

Не удивлюсь, если всё это был тщательно продуманный план Гюзель Фатиховны, которая даже спустя несколько десятков лет никак не успокоится, не желает отпустить обиду отвергнутой женщины.

Становится страшно, что даже наш брак с Саидом – ее изощренный план мести, но даже для нее это слишком. Разве стал бы нормальный человек делать подобное? Вести себя так жестоко и мерзко, как не относятся даже к самому злейшему врагу?

Я еле сдерживаю слезы, пытаюсь сглотнуть ком в горле и вдохнуть побольше кислорода в легкие, чтобы не расплакаться, но это невероятно трудно, так как сегодня мой мир просто-напросто рушится, оставляя часть моей души под завалами.

– Мама, папа теперь тоже нас не любит? Считает, что мы грязные? – вдруг слышу я тихий жалобный голосок Амины, когда я усаживаю ее в детское кресло на заднем сиденье машины.

Замираю, отвлекаясь от собственных уничижительных мыслей, от которых мне становится еще хуже и горше, и в неприятном удивлении смотрю на дочь.

Ее нижняя губа дрожит, щечки покраснели, а глаза мокрые, словно и она вот-вот расплачется от обиды и чужого глумления.

Ее черные волосы, заплетенные в косу, растрепаны и торчат во все стороны, отчего она еще сильнее напоминает мне раненого жестокими людьми вороненка, и это меня отрезвляет.

Заставляет взять эмоции под контроль.

– Ну что ты, звездочка моя, конечно, нет, – как можно ласковее произношу я и наклоняюсь над дочкой. – Просто папа плохо себя чувствует, приболел, поэтому такой злой.

Я, конечно, понимала, что после сегодняшнего скандала у нее в голове появятся вопросы, но у меня совсем не было времени, чтобы понять, как себя вести и что говорить.

Отец мало того, что ни разу ее не приобнял, даже делал вид, что ее не существует, так еще и привел в дом какую-то женщину и заявил, что у нее появится братик, которого она обязана любить.

Конечно, ребенок подумает о худшем. Посчитает, что это он виноват, будет думать, как заслужить прощение. Но такой судьбы я своей дочери не хотела.

В этот момент ненавижу Саида сильнее.

Неужели нельзя было вести себя, как взрослый? Не переносить на свою дочь гнев, направленный на меня.

Урод. Какой же он урод…

– С чего ты взяла, что он считает, что мы грязные? Мы ведь с тобой каждый день моемся, – улыбаюсь я, в то время как у самой сердце кровью обливается от мыслей, что я вру.

Я совсем не уверена, что Саид нас любит. Сегодня я увидела его в другом свете. Жестоким. Равнодушным. Бессердечным. Но никак не любящим и уж тем более добрым.

– Бабушка часто говорит, что в нас течет грязная кровь, – шепчет Амина и тем самым поднимает бурю в моей груди. Меня бросает в жар и пот, а в ушах шумит, отчего даже кружится голова.

– Бабушка так шутит, – шепчу я, а сама готова придушить мать Саида, но пока всё это лишь в моих фантазиях.

Никто не даст мне к ней и пальцем прикоснуться в ее же доме.

Многочисленные сыновья Гюзель Фатиховны, скорее, сломают мне руку, чем дадут дать ей не то что затрещину, но даже тычок.

– И про братика тоже шутит? – с надеждой спрашивает Амина, но я сглатываю ком под ее внимательным взглядом, в котором я вижу ожидание положительного ответа.

Не решаюсь соврать в этот раз.

Настроение Саида сменится.

Он так грубо вел себя с дочкой наверняка из-за недовольства мной, так как был раздражен из-за моего непрошеного присутствия при знакомстве семьи с беременной Инжу.

А вот ребенок в ее утробе никуда не денется.

Родится в срок и будет радовать своих родителей и бабушек с дедушками своим полом и “чистой” кровью, о которой так грезила Гюзель Фатиховна.

И тогда Амина поймет, что я жестоко ее обманула.

Нет.

Так разрушить ее доверие я не могу.

– Нет, звездочка моя, не шутит, – вздыхаю я и приглаживаю растрепанные волосенки дочери. – У твоего папы от другой тети скоро родится сын, но это не значит, что папа будет любить тебя меньше.

– Но бабушка будет, она меня вообще не любит, – бурчит Амина, и мне на это нечего сказать. Даже врать не хочу, чтобы ее успокоить. Она и не поверит, ведь и сама своим детским сердечком всё понимает.

– Главное, что я тебя люблю, – тихо говорю я, надеясь до нее достучаться, но она поджимает обиженно губы и вдруг произносит то, что заставляет меня оцепенеть.

– Если бы я родилась мальчиком, меня бы все любили. И эта тетя не появилась бы! Почему я родилась девочкой?

Она пока не поднимает вопрос про другую тетю Инжу, не понимает еще, что означает “вторая жена”, но делает свои уж слишком недетские выводы.

Неправильные и причиняющие мне боль.

Такой виноватой я себя в жизни еще никогда не ощущала.

Если бы только я выбрала себе в мужья не Саида…

А мужчину из другой семьи, которая приняла