Вторая жена. Ты выбрал не нас - Оксана Барских

Но реальность такова, что мужчины, избалованные вседозволенностью и деньгами, творят что им вздумается. А даже если у них нет финансов, чтобы обеспечить даже одну семью, не то что вторую или третью, они пользуются тем, что женщина сидит дома и воспитывает детей, не обладает правом голоса и полностью зависит от мужа. Не может даже уйти, потребовать развода, так как в отчем доме ее не примут, а денег, чтобы вырастить детей и прокормить их и себя у нее зачастую нет.

Я с детства насмотрелась на семьи одноклассниц, где матери считали мужей чуть ли не богами, заглядывали им в рот и боялись хоть слово сказать поперек. И боялась… Боялась, что мне не повезет так же, как когда-то повезло маме. Отец позволял ей абсолютно всё, чего бы она не захотела. Не ограничивал и не следил строго за тратами.

А теперь… Все мои надежды, что я проживу такую же счастливую жизнь, будучи за мужем, как за каменной стеной, вмиг рухнули.

Больше всего я опасалась, что буду одной из тех молчаливых женщин, которые терпят унижения и позволяют обижать своих детей.

Чуть было не стала…

– Моя дочь не станет прислугой для вашего внука! – цежу я сквозь зубы, оскалившись и глядя на свекровь с болезненным гневом.

Прячу дочку себе за спину, чувствуя, как сильно дрожит ее тело. Становится горько и тошно от того, что она плачет беззвучно, чтобы никто не заметил ее слез. Боится, что наругают за проявление нежелательных в этом доме для свекрови эмоций.

– Ты всё не так поняла, Дилара, – вклинивается в разговор Инжу и касается одновременно руки Саида.

Я не могу не обратить внимание на движение ее пальцев, которые поглаживают его по кисти. Она вся жмется к нему, словно хочет поставить на нем печать принадлежности, чтобы все знали, что она с ним спит. Что именно он автор ее живота.

– И что же я не так поняла? – едва не шиплю я, когда моя грудная клетка ходит ходуном от гнева и раздражения.

Все в этом доме принимают меня то ли за дурочку, то ли за умалишенную. Смотрят, как на ненормальную, будто не понимая причин моей обиды.

– Ты не сердись на нашу маму, – снова добавляет она, и мне так и хочется закричать, что Гюзель Фатиховна мне не мать, а свекровь, которая меня недолюбливает и при любом удобном случае вставляет между ребер иглу, желая меня ранить.

– Я сама решу, какие мне эмоции испытывать!

– Это была моя идея, чтобы какое-то время Амина пожила с нами, – уже неуверенно снова произносит Инжу и каким-то беспомощным и неуверенным взглядом смотрит снизу вверх на Саида.

Мой муж же всё это время молчит и буравит взглядом Амину, которая выглядывает из-за моих ног, цепляясь пальцами мне в бедра. Становится неприятно, что он пропускает чужие оскорбления в нашу с дочкой сторону мимо ушей, но я не удивлена, что не понимает двойного дна в словах Инжу и своей матери.

Кажется, ему уже всё равно, что меня унижают в этом доме.

Он даже не хотел видеть меня здесь сегодня. Пытался выгнать, грубо толкая к выходу.

Если бы не дочь, я ушла бы еще тогда. Пусть и было бы обидно, что он поступил со мной так бездушно, но я бы хоть не испытывала позора, обслуживая гостей его матери и родственников Инжу.

Когда до меня доходят ее слова, мне будто отвешивают пощечину. Хлесткую. Резкую. Неожиданную и отрезвляющую.

– С нами? – повторяю я за ней, как эхо.

– Саид не сказал тебе? – чересчур жалостливым голосом интересуется Инжу, и я готова расцарапать ей лицо в кровь, в то время как остальные смотрят на нее, как на ангела, спустившегося с небес.

– Не сказал что?!

– Он купил нам дом напротив вашего. Ты же не против, что он поживет со мной до родов? Я, конечно, не буду возражать и стану после родов делить его с тобой поровну, ведь у вас тоже дочка, да и по шариату так положено, но сейчас мне как никогда нужна его поддержка, ведь у меня третий триместр уже. Вот я и предложила ему, чтобы Амина пожила с нами. Мы подготовим ее к тому, что у нее родится братик, да и она не будет обделена вниманием отца.

Она продолжает расписывать, как всё будет хорошо, когда мы договоримся о том, как будем делить мужа и мою дочь, а у меня кружится голова.

Инжу делает упор на то, что не будет обижаться и готова отправлять ко мне Саида, ведь я тоже его жена, а я едва не хохочу, чувствуя, будто мир вокруг меня сошел с ума. Перевернулся с ног на голову, лишившись разума и логики.

К глазам после ее слов подкатывают слезы горечи от очередного предательства. Я перевожу взгляд на Саида, пытаясь отыскать в нем хоть отголоски моего мужа, которого я когда-то полюбила и считала благородным мужчиной, но встречаюсь с айсбергом, которому нет никакого дела до моих эмоций.

Инжу же улыбается, и, кажется, только я вижу, каким злым торжеством горят ее глаза. Пользуясь тем, что все одобряют ее действия, добивает меня окончательно.

– А ты сможешь приходить к нам в гости, Дилара. Наконец, снова понянчишь малыша. Ты ведь уже бесплодна, тебе это только в радость… Ой… Прости, я не хотела тебя обидеть.

Я отшатываюсь.

Она бьет по-больному.

И всё это под маской напускного сочувствия.

У меня спирает дыхание, а под ребрами словно проворачивают прутья, разрывая мои внутренности в кровавые клочья.

Я крепко сжимаю руку Амины и отступаю.

Нет.

Ни за что.

Она отобрала у меня Саида, но дочь я ей не отдам.

Глава 5

Когда мы с Аминой выходим из дома, Саид порывается вдруг отвезти нас, но на него наседает мать, а на второй руке повисает Инжу, которая начинает плакать и причитать, что это она во всем виновата.

Строит из себя жертву, играя на мужских чувствах, и мне противно не то что смотреть, но и слушать, как она умело манипулирует моим мужем.

Моя машина стоит за пределами двора, так как свекровь никогда не разрешает мне парковаться внутри, причитает, что она занимает место, а портить