Вторая жена. Ты выбрал не нас - Оксана Барских

Он никогда не заставлял меня подавать ему завтрак прямо в постель, как это делает его брат Булат, любимейший мамин сынок. Наша семья, несмотря на то, что мы оба из довольно патриархальных кланов, всегда старалась быть современной и развивающейся.

Мы не делили обязанности на женские и домашние. Конечно, в силу того, что я находилась в декрете, а Саид работал, всё по дому сейчас делала я, но он никогда не брезговал помочь мне, если я что-то не успевала. Мог и пропылесосить, и приготовить легкий ужин. Не попрекал меня куском хлеба и не утверждал, что место женщины на кухне, как и подобает испокон веков.

Но секунда проходит, наваждение испаряется, и передо мной снова сидит зверь, готовый растерзать меня.

Мои руки трясутся, когда я наливаю чай в очередную пиалу, а затем расплескиваю чай по столу и себе на колени, услышав сверху грохот и плач. Сначала мне в панике кажется, что это обижают мою девочку, которую я не сумела защитить, а затем до меня доходит, что это ревет кто-то из мальчишек Асии. Слышится даже ругань между пацанами, в то время как Амины совсем не слышно.

– Мне нужно проверить, как там дочка, – сипло произношу я с непривычки, так как давно молчу, и в горле пересохло. Еще не хватало тут со всеми чаи распивать, когда мое материнское сердце кровоточит ходит ходуном не на своем месте.

– Сиди! – резко выплевывает Гюзель Фатиховна и стреляет глазами на Олю, которая сидит в стороне, чтобы быть у меня на подхвате. Приносит второй вскипевший чайник, меняя его на мой остывший, подкладывает сладости в тарелки, играет роль “принеси-подай”.

Она не ропщет, уже привыкнув к таким порядкам в доме свекрови, но судя по ее жесткому взгляду и напряженной спине ее мужа Ахмета, дома его ждет выволочка и выторгованное обещание еще долго не приходить в дом к его родителям.

– Ольга, сходи и приведи девчонку, пусть тоже присоединяется, – говорит свекровь и кивает наверх, после чего Оля подрывается и прищуривается, глядя на женщину с подозрением.

Я же воодушевилась, что мне не придется прорываться на второй этаж, чтобы вызволить ее. С первого этажа до выхода рукой подать, так что мы просто сбежим и больше сюда не вернемся.

Во рту появляется горечь, когда я думаю о том, что дома у нас с ней больше нет.

Я не смогу жить в том доме, где мы живем с Саидом, зная, что теперь у него вторая жена. В отличие от него, я не обольщалась насчет нее и знала, какой хитрой змеей она была с самого детства. Всегда строила из себя невинную овечку, в то время как сама строила козни и не раз подставляла меня.

Не счесть, сколько слез я пролила из-за нее в подушку, а теперь она взялась за меня по-крупному.

Украла у меня мужа и…

Я опускаю глаза на ее живот, который прекрасно виден, когда она сидит и бесстыдно облокачивается о Саида.

… и сына, о котором я так мечтала…

– Садись около Инжу, Амина, – слышу я вдруг ласковый голос свекрови и цепенею, удивленная, как быстро она меняет тактику поведения. Либо она нездорова, либо и правда хорошо играет разные роли.

Я перевожу взгляд на Амину, которую за руку ведет Оля, и уже хочу подорваться, как вдруг у меня отказывают ноги. Затекли, вызывая неприятные ощущения, и я вынужденно замираю, привыкая к новому положению тела.

– Познакомься, Амина, это твоя вторая мама Инжу, она скоро родит тебе братика, – продолжает соловьем разливаться свекровь, и никто ее не останавливает.

Я уже открываю рот, чтобы возразить и наконец взорваться. Мало того, что ко мне она относится, как к наемной прислуге, так еще и дочку втягивает во взрослые игры, не думая о детской психике.

– Мама! – предостерегающе произносит Саид.

На его скулах играют желваки, и он всем видом демонстрирует, что его не устраивает присутствие ребенка за столом. Вот только я замечаю, что на дочь он даже не смотрит, старательно делает вид, что ее нет.

От этого на сердце становится горько и больно, ведь я до сих пор помню, что когда она родилась, он ликовал и искренне благодарил меня за дочь. Не спал ночами, когда у нее болел животик, резались зубки. Давал мне поспать, а сам качал Амину на руках.

И тем резче контраст с тем, каким он был, и каким предстает сейчас.

Равнодушным отцом, которому плевать на свою дочь.

Амина жмется к ноге Оли и волчонком посматривает на Инжу, не понимая, что происходит. Я же наконец выпрямляюсь и иду к ней, не собираясь больше идти на поводу у этой ненормальной семейки. Дочка видит меня и сияет от облегчения, но затем мы обе с ней снова смотрим на свекровь.

– Ты будешь помогать Инжу ухаживать за своим братиком, Амина, ты старшая сестра. Ты ведь хорошая девочка? – игнорирует она сына, меня и остальных, и вкрадчиво спрашивает у Амины.

Меня же будто бьют под дых.

Хорошая девочка должна быть идеальной и всем угождать. Быть послушной и немногословной, молчать, когда требуется, и говорить только с разрешения старших.

Хорошая девочка должна быть удобной…

Удобной…

Я сжимаю кулаки и отпускаю все свои установки, вбитые в меня с детства. Пусть я стала одной из этих женщин, которые позволяют вытирать об себя ноги, но дочь превратить в прислугу второй жены мужа я не дам. И плевать, что скажут обо мне и моей семье в городе.

Моя кровь буквально кипит от обиды и подкативших к глазам слез, застилавших мне обзор на всё семейство Каримовых, которые ведут себя так, будто второй брак для мужчины – это в порядке вещей.

Конечно, я выросла в среде, где явление вторых и третьих жен не порицалось и было вполне обычным, но в моей семье такое было не принято.

Пусть брак родителей когда-то и случился по договору, но со временем они прониклись друг к другу уважением и полюбили. Отец никогда бы не посмел унизить мать тем, что привел бы в дом вторую жену.

Это в арабских странах принято, что для каждой из четырех жен, которые разрешены по шариату, мужчина должен купить отдельный дом и обеспечить теми же условиями и благосостоянием, что и любой другой.

Если бы мы жили так, как