Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

Его примеру последовали и все остальные.

– Я прочту молитву над могилой покойной, – пообещал монах. – Ее дух упокоится, но ей предстоит искупить свои преступления в следующей жизни. Даже те, что она совершила, уже будучи призраком.

– А ты стал мягок, – усмехнулся Гуэй. – Раньше без раздумий бы оставил отпечаток окровавленного пальца призраку на лбу. А теперь за них молишься.

– Каждая жизнь священна, – отозвался Фо Шан.

– Смотрю, ты и правда стал буддистом, – отпив сладкое соевое молоко, усмехнулся Гуэй.

– Подобно тебе, я изучал много учений. Настал черед постичь тайны буддизма. Не зря же меня зовут «горой Будды». Это имя оберегало меня тысячу лет. Даже сестрица Хэй Ли не смогла возыметь надо мной власти.

– И долго ты будешь буддистом?

– Учение Будды бескрайнее, – со всей безмятежностью отозвался Фо Шан. – Мне понадобится еще пять сотен лет, чтобы постичь хоть малую долю его истины. Сейчас я изучаю учение лишь первой из восьми школ. Но раз мы говорим о Хэй Ли, то я хочу спросить у тебя о твоем послании. Из него я понял совсем немногое.

– Наш путь лежал через город героя Юн Шэна…

– Я слышал об этом, – заключил Фо Шан, выслушав рассказ Гуэя о темном заклинателе, способном управлять бумажными куклами и даже создавать с их помощью иллюзии. – Бессмертный наставник У Лин призвал меня на гору Цинчэншань, прося моего совета и, возможно, помощи.

– Значит, моя догадка была верна. Я хотел рассказать тебе о том, что видел сам.

– Подобное мастерство опасно, – согласился бессмертный. – За тысячу лет я лишь единожды слышал о схожем заклинателе. Боюсь, что У Лань стремится превзойти своего учителя.

– Что стало с тем человеком? – спросил Сяо Ту.

– Долгие годы он был заточен. Всю жизнь он изучал иллюзии и искусство управления человеческим разумом, совсем позабыв о том, что когда-то умрет. Еще не будучи изобличенным, свои труды он записал в книгу. Я долго ее искал. Но, похоже, У Лань нашел ее раньше. А потому отчасти в случившемся и моя вина.

– Как можешь ты обвинять себя за деяния других? – возразил Гуэй.

– Пусть я и прожил тысячу лет, но мой сон длится непростительно долго. Стоило мне только решить, что беда миновала, и позволить себе уснуть, прошлое откликнулось новой бедой.

– Я не согласен, – покачал головой Гуэй.

– Значит, – стесняясь, перебил их Сяо Ту, – вы и правда засыпаете на столетия?

– Правда, – подтвердил Фо Шан.

– Потому за тысячу лет так и не набрался ума, – усмехнулся Гуэй.

– И все же мой ум твоего больше, – усмехнулся в ответ Фо Шан.

Облокотившись на столик, Гуэй приподнял бровь.

– Ты так в этом уверен?

– И что тигров едите, тоже правда? – оживился уже Ми Хоу.

– Правда, – ответил Фо Шан. – Но только в праздники. В обычные же дни я ем обезьян.

– Не смешно.

– Я и не смеюсь.

– Ты мне не нравишься.

– А ты мне очень, – насмешливо улыбнулся бессмертный монах.

– И что у тебя за имя? Это название города, а не имя[66]! – Ми Хоу скрестил руки на груди.

Сяо Ту нахмурил брови.

– Вы здесь веселитесь, а между тем убийца Мэй Мэй все еще жива и бродит по лесу.

– Интересно, – оскалился Ми Хоу, – а наставник Гу Ян расскажет нам, в кого эта гадина Сюи переродится? Если она погубила нашу сестрицу Мэй, я разыщу ее перерождение и отомщу ему еще раз.

– Кто такой наставник Гу Ян? – спросил Сяо Ту.

– Тот, – ответил Гуэй, – кто может с точностью рассказать, кем ты был в прошлой жизни и кем переродишься в будущей.

– Значит, он поможет мне отыскать и Мэй Мэй? – с надеждой спросил Сяо Ту.

– А если она переродится сусликом? – резонно спросил Ми Хоу.

– Но ты же рыбу любишь! – с дерзостью выпалил Сяо Ту.

– Потому что я обезьяна!

Их спор решил прервать Фо Шан:

– Если Наставник сочтет нужным сказать, он скажет.

– А где его найти?

– Подумай, нужно ли тебе это, – с горечью предостерег Гуэй.

– Даже родись Мэй Мэй шелкопрядом, – заверил Сяо Ту, – я все равно буду ее любить!

– Раз ты так ее любишь, – подметил Фо Шан, – должно быть, сестрица была хорошим человеком. Потому не думаю, что она станет шелкопрядом.

– Даже если так, – перебил его Гуэй. – Сяо Ту, ее новый век может быть снова короток. И тогда тебе снова придется ее потерять. Или ей – тебя. Не лучше ли ее отпустить?

– Нет! – твердо ответил Сяо Ту и, встав, вышел на улицу.

Больше Гуэй ему ничего не сказал.

В назначенный час Фо Шан прочел молитвы у гроба покойной Сюи. Гуэй же надел ей на запястья серебряные браслеты, дабы впредь обезопасить деревню.

Поодаль за всем наблюдал недовольный Сяо Ту.

– Ее нужно было убить! – со злобой произнес он. – Почему убийце дают упокоиться?

– Может, она не была плохим человеком, – подметил стоявший рядом с ним Ми Хоу. – Я тоже разбойником стал не от хорошей жизни демона-обезьяны. Хотя себе я не прошу оправданий. Ее сбило с верного Пути предательство, причинившее ей настолько сильную боль, что она ослепла от ярости и решила отомстить.

– Даже если и так, она не имела права лишать жизни Мэй Мэй.

– Не имела, – согласился Ми Хоу.

Глава 32

Наконец Сяо Ту уснул.

Расстаться решили на следующий день, а сегодня весь вечер Ми Хоу, Гуэй и Фо Шан пили, вспоминая старые времена.

– …И какой после этого из тебя монах? – с вызовом спросил Ми Хоу, откинувшись на стену хижины. – Брат Гуэй хотя бы честно признается, что следует темному Пути.

– Я и не называл себя святым, – справедливо заметил Фо Шан.

– И почему мне кажется твое лицо знакомым? – прищурился Ми Хоу. – Это не ты ли чуть не пришиб меня пятьдесят лет назад у Сианя? – Он вскочил на нетвердые ноги. – Точно ты! Но тогда ты был даосом!

– Верно. Я, – посмеиваясь, сказал Фо Шан. – И только заступничество брата Гуэя тебя спасло.

– Точно! Ты меня поймал. – Глаза Хуо Вана загорелись пламенем. – Я обещал тебе отомстить!

– Побереги силы, – усмехнулся Гуэй, вновь наполняя свою чашку. – Он же бессмертен.

– Но больно-то я ему сделать могу.

– Призрак! – закричал кто-то на улице. – Призрак!

Уснувший в углу Сяо Ту вскочил на ноги.

– Невозможно!

– Я этого боялся, – отозвался Гуэй и вместе с Ми Хоу и Фо Шаном выбежал на улицу.

– Значит, все же Тао… – испуганно