Нежеланный брак - Катарина Маура

— Я купила этот дом на деньги с концертов. Я просто… я просто хотела иметь место, которое было бы полностью моим собственным. Место, куда я могла бы иногда приходить, дом, который никто и никогда не смог бы у меня отнять.

Я сглатываю свое разочарование и киваю, изо всех сил стараясь понять, быть терпеливым.

— Ты собиралась когда-нибудь рассказать мне? Ты притворялась, будто ты дома, когда я звонил тебе, Фэй. Ты представляешь, каково было стоять в нашем доме, пока ты лгала мне?

Вина и раскаяние мелькают в ее прекрасных глазах.

— Да, — лжет она. — Я рассказала бы тебе в конце концов, я просто не могла найти подходящего момента.

Я оглядываюсь вокруг, рассматривая, с какой тщательностью она подошла к каждому аспекту этого дома, и это, блять, больно. Для меня это не меньшее предательство.

— Ты понимаешь, насколько это хреново, что у моей жены есть секретный дом, куда она может сбежать? Потому что это именно то, что это такое, не так ли? Это план побега. Ты никогда не собиралась мне рассказывать.

— Дион, мне ужасно жаль.

Ее голос срывается на последнем слове, и она выглядит так, будто говорит искренне, но этого недостаточно. И в этом-то и проблема, не так ли? Меня всегда будет недостаточно.

— Я не знаю, как объяснить так, чтобы ты понял, но я попытаюсь. Дело не… не в тебе лично. Я просто… я просто всегда хотела свой собственный дом. Место, где я всегда буду в безопасности, куда я смогу пойти, если когда-нибудь почувствую себя нежеланной где-либо еще.

— А как же дом, который мы построили вместе, Фэй? Дом, который ты украсила сама? То место, где ты играешь на рояле моей матери, где ты позволяешь мне трахать тебя на диване, где мы просыпаемся вместе? Как насчет этого места? Разве это не твой дом? Наш дом?

— Он… он твой, — шепчет она. — Если… если ты когда-нибудь бросишь меня, или если… если ты когда-нибудь причинишь мне боль…

Я наклоняюсь вперед и закрываю лицо руками, моя голова гудит. Я думал, что знаю, что такое разбитое сердце — думал, что жил с этим годами. Я ошибался.

— Что еще мне нужно сделать? — мой голос срывается. — Фэй, что еще я должен сделать, чтобы ты поверила, что я не уйду? Как мне заставить тебя чувствовать себя в безопасности со мной? Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе боль… правда?

— Я… Я знаю, — шепчет она, но я слышу: она говорит это для меня, а не потому что верит.

Я проводил свои дни, планируя остаток нашей жизни, пока она проводила их, планируя свой побег. Я сделал все, что мог для нее — встретился со всеми своими страхами, заставил себя делать то, что не делал годами. Я поддерживал ее, укреплял ее, давал ей все необходимое, чтобы стоять самостоятельно. Я сделал это, потому что верил, что она останется, даже если у нее наконец-то появится возможность уйти.

Я рискнул, и я проиграл.

— Помнишь тот день в Риме? Мы танцевали под дождем, и ты сказала, что выбираешь меня. Каждую секунду каждого дня. Даже когда не хочешь. Даже когда невозможно тяжело. Разве не это ты говорила?

Я вижу, как слеза катится по ее щеке, и на секунду я хочу подбежать и обнять ее, убрать ее боль, но я сдерживаюсь.

— Ты не выбрала меня, Фэй. Не всем сердцем. Не так, как мне нужно.

Глава 61

Дион

Я сижу напротив Эрика, он сияет от удовольствия, но мне все равно. Я будто оцепенел.

— Я всегда знал, что именно мне выпадет честь составить твои бумаги на развод, — ухмыляется он, самодовольно растягивая губы. — И всего за несколько недель до вашей первой годовщины свадьбы. Вы, похоже, вообще долго не продержались. А я был уверен, что мне придется ждать все три года. И знаешь что? Я бы ждал. Ради нее — ждал бы. Не знаю, как ты выкрутился из условий, которые поставила твоя бабушка, но, признаться, я тебе за это благодарен.

Он пододвигает ко мне пачку документов, и я нехотя бросаю на них взгляд. Еще пару недель назад я бы схватил его за шиворот и впечатал лицом в этот чертов стол, но сегодня у меня просто нет на это сил.

— Она все еще моя жена, пока мы оба не подпишем эти бумаги. И если будет по-моему, она останется ею навсегда, — голос у меня пустой, безжизненный. Вся злость выветрилась.

С тех пор как я ушел из ее коттеджа, мы с Фэй почти не разговаривали. Она пошла за мной, но ничего из сказанного ею не могло оправдать ее поступок. И самое худшее — я даже по-настоящему не виню ее. Меня не ранит то, что она хотела свое пространство — если бы она просто сказала мне, я бы поддержал ее. Но она не сказала. Она скрыла от меня что-то настолько важное. Ей понадобилось от меня убежище. И если я заставлю ее остаться в этом браке, она никогда не сможет исцелиться так, как заслуживает. Она всегда будет чувствовать себя обязанной. Я пытался обмануть себя так же, как обманул ее — я дал ей лишь иллюзию свободы, а не саму свободу.

— Она подпишет, — говорит Эрик. — Она никогда тебя не хотела, Дион. Пока была помолвлена с тобой, встречалась со мной. Держалась за меня до самого последнего момента, и ты это знаешь. Я никогда не переставал ее ждать. И вот, наконец, у меня появился настоящий шанс. Я не упущу его.

Мое лицо каменеет. Перед глазами проносятся картины: она с ним, ее улыбка, тихие вздохи, когда она подбирает ноты для новой композиции, ее стоны, когда она кончает.

— Даже если она даст тебе второй шанс, ты никогда не получишь ее полностью. Она будет сравнивать тебя со мной каждый божий день, и ты никогда не сможешь дотянуться. Ты не сможешь забронировать для нее Лувр, чтобы она посмотрела на «Мону Лизу» в тишине, как я сделал пару недель назад. Ты не купишь концертные залы, чтобы она могла выступать там, где захочет, в любой момент. Ты вообще знаешь, что ей нужно после тяжелого дня? Что делать, если она не может уснуть? Ты сможешь защитить ее так, как могу я?

Я качаю головой, и на губах появляется жестокая