Отравительница - И. В. Офелия

твоя драгоценная тень. Один щелчок моего запястья по её шее, и её не станет, – сказал Люка таким бодрым тоном, словно рассказывал легкомысленную шутку. Затем он пересадил меня к себе на колени так, что моя спина оказалась прижатой к его груди.

Я зажмурила глаза, когда он раздвинул мои ноги в стороны, чтобы показать Сайласу, что он только что сделал. Я задрожала, когда горячая сперма потекла у меня между ног. Всё, что мне удалось, – это хныкнуть, а затем я закрыла рот руками, чтобы заглушить всхлип.

– Жду тебя в саду через десять минут.

– Звучит как свидание, – промурлыкал Люка.

В воздухе повисло густое напряжение, когда слова иссякли. Либо им было больше нечего сказать, либо они не хотели говорить этого при мне. Казалось, прошла целая вечность. Я хотела остаться одна, хотела, чтобы они оба оставили меня в покое, а не использовали в качестве разменной монеты для своих идиотских игр.

Моё желание исполнилось: мой разум погрузился во тьму, не помня даже, как захлопнулась дверь. Я снова уснула.

Глава 49

Существо

Перед моими глазами промелькнули все давно забытые способы пыток. Отрезать ему пальцы или член – этого было бы недостаточно, чтобы насытить ту ярость, которую я почувствовал, увидев, что он с ней сделал.

Моя бедная Алина была вынуждена терпеть это чудовище. Я скривился от отвращения при воспоминании о том, как смешались их запахи, наполняя комнату и обжигая мой нос и горло, словно хлорка.

Я хотел найти способ заставить его медленно прочувствовать свою собственную смерть, – совсем как Прометей, когда хищная птица поедала его внутренности каждый день его жалких вечных страданий, которые он называл жизнью.

Как бы жестоко я ни представлял себе смерть Люки, это меня не удовлетворяло. Ничто не успокаивало меня. Я был словно бык, реагирующий на красную тряпку, и так будет до тех пор, пока моя ярость не выплеснется в реальность.

– Всё это довольно романтично. Ты уверен, что не флиртуешь со мной? – поддразнил меня Люка, выходя в сад из-за аккуратно подстриженной живой изгороди.

Мой кулак уже встретился с его лицом, и я услышал треск от перелома то ли его челюсти, то ли моей костяшки. Я был слишком зол, чтобы различать что-либо. Двигался, подчинённый инстинкту.

Я снова замахнулся, но он поднял руки так, что мой кулак пришёлся по его предплечьям.

– Вижу, ты уже завёлся, – Люка рассмеялся.

– Я собираюсь вырвать все конечности из твоего тела и избить тебя ими, – прорычал я. – Ты слышишь меня? Я позабочусь о том, чтобы ты был жив лишь настолько, чтобы чувствовать всё, что я с тобой буду делать.

– Как меня это возбуждает! Такие игры в моём вкусе! – он ухмыльнулся. – С какой стати тебе так беспокоиться о ней? Она может быть нашим общим питомцем, как ты думаешь?

– Она никакой не питомец, – шипел я, хватая его за горло и прижимая к изгороди. Я мог бы просто дёрнуть его за голову и оторвать её прямо здесь, обильно полив сад его кровью.

– Не-а, – он неодобрительно щёлкнул языком. Он схватил меня за запястья и сжал. – Ты забыл о том, кто ты, Сайлас, – он отдёрнул мои руки от своей шеи и грубо оттолкнул меня. – Неужели ты так переживаешь из-за обычной добычи?

– Ты бы не трахнул её, если бы в самом деле думал о ней, как об обычной добыче, – бросил я ему в лицо.

– Ты прав. Я, конечно, успел привязаться к нашей маленькой птичке, но я не настолько глуп, чтобы спариваться с ней, – усмехнулся он. – О чём ты думал? О том, что вы с ней будете жить долго и счастливо? О том, что она будет кормить тебя завтраком по утрам и ужином, когда ты будешь возвращаться с работы домой?

– Конечно, нет, но в ней есть внутренний потенциал, делающий её благороднее нас с тобой и придающий ей силы, чтобы двигаться вперёд, несмотря ни на что. Я знаю, что ты тоже это прекрасно видишь, – я кружил вокруг него, а он повторял мои движения. – Её кровь гораздо более ценная, чем всё то, что отец прятал здесь. Представляешь, какой она станет, если обратится?

– Возможно, но с какой целью? Всем давно известно, что ты хочешь править Гнездом вместо отца. Ты планировал начать своё правление вместе с ней? – весело спросил он. – Хочешь начать всё с нуля?

– Не притворяйся, что ты испытываешь преданность моему отцу. Когда кто-то предлагает тебе деньги, ты следуешь за ним, забывая обо всём на свете, – я усмехнулся, снова сделав выпад и врезав кулаком ему в живот.

Он схватил меня за плечи и повалил назад. Мы боролись, катаясь по аккуратно подстриженной траве, приминая газон и отбрасывая во все стороны комки грязи.

– Даже если это и правда, то к тебе я тем более не испытываю никакой преданности, – Люка схватил меня за волосы и укусил в шею.

Я зашипел и оскалил клыки, пытаясь укусить его в ответ, но он держал меня на расстоянии вытянутой руки.

Я поцарапал его, но он укусил меня за руку и снова пнул.

Укусы, царапины, пинки – мы собирались разорвать друг друга на части. Ни одно из этих действий ни к чему не привело из-за равного соотношения наших сил и энергии. В конце концов мы стояли друг напротив друга избитые и окровавленные. Солнце к тому времени уже скрылось за горизонтом. Всё, что мы могли делать, – это смотреть друг на друга и изучать раны от ударов, которыми мы обменялись. Мы сидели в тишине на противоположных сторонах сада, окружённые трепещущей от прохладного ветерка листвой, и ни у кого из нас не было сил продолжать эту бесполезную борьбу.

– Я сделаю так, что ты никогда не узнаешь покоя, – пообещал я.

– Я даже не знаю, что это такое, – ответил Люка.

В то утро я навестил её, но она ещё не пришла в сознание настолько, чтобы заметить это. Я никогда ещё не видел её такой подавленной, такой отрешённой. Даже в состоянии покоя она выглядела так, будто с ней случилось что-то ужасное, будто что-то сломалось внутри неё. Служанки говорили, что она отказывалась от пищи, и это было похоже на правду, судя по мертвенно-бледному цвету её кожи. Нежно-розовый оттенок её губ и щёк стал бледным и тусклым. Это место убивало её. Мне нужен был способ вытащить её отсюда, но Люка не спускал с меня глаз, словно ждал повода,