Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

предвидеть, что в башне начнётся пожар, – Лоренца тянула время в надежде, что друзья придут к ней на помощь. – К тому же, Вы, монсеньор, бросились спасать не меня, а свою сестру…

– Но затем я подумал о Вас и вернулся, – возразил Цезарь. – Кстати, как это Вам удалось сбежать?

– Не всё ли равно, монсеньор. Я беру своё слово назад. Прошу Вас, найдите себе другую невесту.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что можете поступить со мной, как с лакеем: когда в нём пропадает надобность, его прогоняют. Вы дали мне слово и обязаны были сдержать его!

– Ведь Вы всё равно не любите меня, монсеньор, – девушка ощутила отчаяние, так как танцующие пары надёжно скрывали её от глаз ничего не подозревающих Аргиропулоса и д’Эворта.

– Вы, кажется, заговорили о любви? – с иронией произнёс тем временем брат Лукреции. – А разве мы с самого начала не договаривались, что наш брак будет основан на общих интересах?

Лоренца тяжело вздохнула:

– Если я Вам нужна только из-за моего происхождения, монсеньор, то знайте, что без грамоты моего отца оно не стоит ничего.

С этими словами девушка достала из кошеля грамоту Великолепного, которую в последнее время постоянно носила с собой, и, прежде, чем кардинал успел опомниться, швырнула её в камин.

– Теперь Вы оставите меня в покое?

Однако Цезарь не сдвинулся с места. Несколько мгновений сквозь прорези в маске он молча смотрел на Лоренцу, а затем процедил:

– Мне очень жаль, но те, кто не хотят стать моими друзьями, становятся моими врагами.

– Впрочем, – добавил он уже другим тоном, – чтобы Ваши друзья не волновались, давайте я отведу Вас к ним.

При этом, как бы случайно, кардинал протянул девушке левую руку, которую всё это время прятал под плащом. Поверх перчатки на его среднем пальце был надет стальной перстень.

– Нет! – Лоренца рванулась вперёд, но, запутавшись в подоле платья, едва не упала.

– Куда же Вы, донна Лоренца? Позвольте мне помочь Вам! – услышала она вкрадчивый голос Цезаря, и перед её глазами снова тускло блеснул перстень Борджиа.

Внезапно кто-то встал между ней и кардиналом:

– Эта девушка не нуждается в Ваших услугах!

– Осторожно, мэтр Мануил! – воскликнула Лоренца, пытаясь предупредить грека об опасности.

Но сын папы опередил её:

– Значит, это ты помог сбежать ей?

– Да, я, и горжусь этим, – спокойно ответил Аргиропулос.

– В таком случае, ты сам подписал себе приговор, – зловеще произнёс Цезарь и схватил врача за руку.

В то же мгновение к нему подскочил Даниель и сорвал с кардинала маску, открыв его искажённое злобой лицо. Однако Цезарь оттолкнул д’Эворта и скрылся в толпе. Аргиропулос же стал медленно оседать на пол.

– Что с тобой, мэтр Мануил? – Лоренца бросилась к нему, пытаясь поддержать грека.

– Вот змея и ужалила, – прошептал тот.

– Прошу Вас, Загородите меня, я должен перед смертью кое-что сказать донне Лоренце, – попросил Аргиропулос склонившегося над ним д’Эворта.

– Ты будешь жить, мэтр Мануил! Мы вылечим тебя! – словно в лихорадке, повторяла девушка.

Однако врач покачал головой:

– От яда Борджиа нет противоядия. И я жив ещё только потому, что усилием воли сдерживаю его действие. Но мои силы уже на исходе…

Аргиропулос опустил веки. Пытаясь уловить его дыхание, дочь Великолепного сняла маску.

– Прошу тебя, не умирай, мэтр Мануил! Ты слышишь меня?

– Да, – грек снова открыл глаза. – До чего же Вы похожи на свою мать!

– Так, значит, ты знал её?

– Да.

Слёзы, катясь по лицу Лоренцы, падали прямо на сложенные руки Аргиропулоса и это, казалось, придало ему сил:

– Когда-то с помощью магии я спас жизнь Вашей матери и вот теперь… Я ни о чём не жалею. Прощайте! Моя рукопись… то были последние слова грека.

Часть III

Лоренца и Лодовико Моро

Мадонна из Форли

Хозяин постоялого двора в Ареццо в ответ на вопрос Даниеля, не знает ли он, когда в ближайшее время из Ливорно отправляется корабль во Францию, почесал затылок:

– Насчёт корабля мне доподлинно ничего неизвестно, сеньор. Странно только, что за час до вашего прибытия какой-то человек со шрамом на лице спрашивал меня о том же.

– А его случайно звали не Мендоса? – вздрогнув, спросила Лоренца, которую д’Эворт использовал в качестве переводчицы.

– Не знаю, мадонна. Но одного из своих приятелей (их было двое), он называл Крысой.

– И о чём они говорили? – видя колебание хозяина, Даниель развязал кошель.

– О какой-то девушке, которую необходимо опередить.

– А куда потом они направились?

– Человек со шрамом свернул на дорогу в Ливорно.

– А его спутники?

Трактирщик пожал плечами:

– Признаться, я их не запомнил.

Поняв, что больше ничего от него не добьются, д’Эворт и дочь Великолепного обошли стол, за которым Малатеста играл со своим помощником в кости, и присели рядом с донной Аврелией на бочонки из-под вина, служившие здесь стульями.

– Нам нельзя появляться в Ливорно, – высказал своё мнение кузен донны Флери. – Мендоса, без сомнения, готовит там какую-то ловушку Лоренце.

– Что же мы будем делать? – с беспокойством спросила вдова.

– Узнаем, какой здесь ближайший порт, кроме Ливорно, и отправимся туда.

Слушая их разговор, Лоренца задумалась. После гибели Аргиропулоса они больше не вернулись во дворец Колонна. Вирджиния послала за их вещами и, переговорив с князем Пальяно, предложила им на рассвете бежать из Рима под прикрытием отряда Малатесты. По её словам, дядю кондотьера, Гаспара Льва, правителя Римини и злейшего врага Рима, удавили по приказу Александра VI. И хотя княгиня Колонна полностью не доверяла Малатесте, она не видела другого выхода. Оставалось только надеяться, что круглая сумма, которую получил кондотьер за согласие взять с собой Лоренцу и её спутников, сделает их союзниками.

Напоследок дочь Великолепного попросила Вирджинию заказать несколько заупокойных месс по Аргиропулосу. К сожалению, больше она не могла ничего сделать для человека, спасшего её ценой собственной жизни. На память о византийском враче Лоренца взяла себе его незаконченную