Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

Лоренцы узнала, что папа часто приглашал на свои пиры танцовщиц, которых отбирали из самых красивых девиц по всем домам разврата Вечного города. Старая знакомая предложила Катрин работу, но последняя, естественно, отказалась. Вспомнила снова о предложении Жанетты она только тогда, когда Аргиропулос стал обсуждать с Даниелем план Бурхарда. Немец предложил устроить побег Лоренцы прямо с банкета, основываясь на том, что в башне Борджиа есть подземный ход. К сожалению, его план имел тот недостаток, что самому церемониймейстеру нужно было быть всё время на виду. Поэтому Бурхард нуждался в помощнике, который отвлёк бы внимание гостей. Тогда Катрин поведала заговорщикам о своей встрече с Жанеттой и грек предложил устроить в башне имитацию пожара с помощью специального порошка, который при соприкосновении с огнём превращался в густой, но вполне безвредный дым.

В тот же день они разыскали куртизанку, и алансонка согласилась работать на неё при условии, что её первым дебютом будет выступление на банкете в Ватикане. Так как Катрин была достаточно молода и пригожа, Жанетта не видела к этому никаких препятствий. Когда же после прерванной оргии куртизанки вернулись в лупанарий, наперсница Лоренцы ушла через чёрный вход.

– Если Даниель был посвящён в план Бурхарда, значит, ему стало всё известно? – спросила дочь Великолепного. – Я имею в виду твоё прошлое…

– Да, мадемуазель, – алансонка потупила глаза.

– И что он сказал, когда узнал?

– Ничего, только как-то странно на меня посмотрел.

– Уж лучше бы господин д’Эворт меня ударил, – с горечью добавила Катрин.

После разговора со служанкой Лоренца решила пойти поблагодарить Вирджинию за гостеприимство. Ещё в коридоре она услышала чьё-то пение. Неизвестный певец исполнял старинную французскую песню о любви храброго рыцаря Тристана и прекрасной королевы Изольды. Очарованная его высоким чистым голосом, девушка терялась в догадках, кто мог петь эту балладу во дворце римских князей Колонна.

Войдя в комнату, она увидела некрасивого смуглого подростка с лютней в руках. Вначале тот не замечал Лоренцу. Но затем, прекратив пение, поднял голову и вскочил с дивана:

– Это Вы, прекрасная Изольда?

Дочь Великолепного невольно улыбнулась:

– Разве я похожа на неё? Ведь у Изольды были златокудрые волосы, «как сиянье дня», и глаза, «словно синь неба».

– Всё равно! Вы ещё красивее! – упрямо возразил юный певец.

От его слов у девушки вдруг стало так легко на душе, как не было уже давно.

– Меня зовут донна Лоренца, – всё ещё улыбаясь, сообщила она. – А Вас?

– Сеньор Асканио Колонна.

– Скажите, сеньор Асканио, откуда Вы знаете эту песню?

– От мессира Даниеля. По его словам, французские рыцари поют эту песню своим дамам.

– Я тоже люблю петь, но у Вас это получается гораздо лучше, чем у меня, – искренне произнесла Лоренца.

– Благодарю Вас, – серьёзно ответил Асканио.

– Завидую Вашей будущей Даме!

Неожиданно мальчик встал перед Лоренцей на одно колено:

– Я ещё не рыцарь, но со временем обязательно им стану! А пока разрешите мне служить Вам!

И тут девушка поняла, что сказала глупость. По-видимому, д’Эворт сумел заморочить голову сына Вирджинии своими рыцарскими историями.

– Вы – сын князя, и можете служить только какой-нибудь принцессе!

– Тогда я возьму другое имя и буду повсюду следовать за Вами!

Не в силах вынести молящий взгляд мальчика, Лоренца нерешительно произнесла:

– Ну, хорошо. Если только Вы будете послушны!

– Клянусь верно служить Вам до самой смерти, Прекрасная Дама!

В этот момент из спальни, ведя за руки двух мальчиков шести и четырёх лет, вышла княгиня Колонна:

– Вы уже познакомились с моим старшим сыном, донна Лоренца?

– Да, Ваша Светлость. Я заслушалась его пением. У Вашего сына прекрасный голос.

– Это у него от Просперо. Если хотите знать, как выглядел в юности мой муж, взгляните на Асканио. Он – точная копия князя.

Представив Лоренце также своих младших сыновей, Вирджиния сказала:

– А теперь ступайте, дети. Мне нужно поговорить с нашей гостьей.

Однако Асканио вдруг заартачился.

– Простите, матушка, но отныне приказывать мне может только моя госпожа, – сообщил он, указав на дочь Великолепного.

Заметив, что княгиня нахмурила брови, Лоренца поспешно произнесла:

– В таком случае, я приказываю Вам слушаться свою матушку!

Посмотрев вслед сыну, Вирджиния озабоченно вздохнула:

– Кажется, Асканио влюбился в Вас, донна Лоренца.

– Но ведь Ваш сын ещё очень юный.

В ответ княгиня покачала головой:

– У нас в Риме рано взрослеют. Мне было десять лет, когда Просперо влюбился в меня.

– К тому же, – добавила она, – Асканио такой же упрямый, как его отец. Если что-то вобьёт себе в голову, ни за что не отступится. Поэтому я уже начинаю жалеть о том, что не отпустила его с мужем в Неаполь, как он того хотел. Ведь только князь способен урезонить его.

Поблагодарив Вирджинию за то, что та согласилась приютить её в своём доме, Лоренца добавила:

– Боюсь только, что это может навлечь на Вас гнев Борджиа.

– Мы, Колонна, никого не боимся и, в случае чего, сумеем постоять за себя, – гордо ответила ей княгиня. – Да мы уже и привыкли к тому, что Александр VI, как и его предшественники, Иннокентий VIII и Сикст IV, косо смотрит на наш род. Но Борджиа хорошо известно, что у нас есть привычка держать на службе вооружённые отряды из-за постоянных распрей с Орсини.

– А из-за чего началась эта вражда? – поинтересовалась дочь Великолепного.

Вирджиния пожала плечами:

– Этого уже никто не помнит. Но, кажется, кода-то один из Орсини убил кого-то из Колонна или наоборот. И вот, это продолжается до сих пор. Оставшиеся в живых родственники мстят за погибших. Ведь у нас в Риме месть доведена до совершенства. В ход часто идут и яд, и кинжал.

После паузы княгиня добавила:

– До недавнего времени я думала, что такова жизнь и тут ничего не поделаешь. Но теперь, когда Асканио стал уже почти взрослым, я не хочу, чтобы его убил кто-нибудь из Орсини только за то, что наши предки что-то не поделили. Мой муж тоже так считает, поэтому и предпочёл сражаться в открытом бою, а не убивать из-за угла.

Слова Вирджинии пришлись по душе дочери Великолепного и она почувствовала расположение к матери Асканио. Вскоре к ним присоединились донна Аврелия, Аргиропулос и д’Эворт.

Их маленький совет открыла княгиня: