Голос Арчера - Миа Шеридан

Когда я открыл дверь, Бри мило и чуть застенчиво улыбнулась, и, как всегда от ее улыбки, мое сердце екнуло. Так легко! Слишком легко.

– Спасибо, что снова пригласил меня, Арчер! Я надеюсь, ты не возражаешь… после прошлой ночи… Я бы не хотела быть ни в каком другом месте во всем мире, кроме как здесь, с тобой, сегодня. – Она наклонила голову, и ее волосы, убранные в хвост, упали на плечо. – Спасибо.

Боже, если бы она узнала, как сильно я хотел, чтобы она была здесь, что я хотел быть только с ней, она бы испугалась? Мое сердце забилось чаще. Я ощутил испуг. Иногда мне казалось, что слова, которые я не говорил Бри, звучат в моей голове так громко, что она может услышать их с другого конца комнаты, хотя я не издавал – не мог издать – ни звука и не поднимал рук.

Ее взгляд переместился на мои ноги, и при их виде ее глаза расширились, но я быстро ее успокоил. Я мог бы перечислить целый список болей, которые Бри вызывала в моем теле просто своим запахом, своей близостью. Ноги были наименьшим из моих физических неудобств.

И поэтому, когда она, волнуясь, предложила подстричь меня, я был одновременно слегка смущен и обеспокоен тем, каково это будет, когда она окажется близко, прикасаясь ко мне так, как ни одна женщина никогда раньше меня не касалась. Но, прежде чем я успел как следует это обдумать, мои руки поднялись, казалось, сами по себе:

– Я бы этого хотел.

Ее ответная улыбка помогла мне немного развеять беспокойство.

– Как тебя подстричь? – спросила она. – Я сделаю так, как ты хочешь.

Я вспомнил, как она смотрела на меня прошлой ночью, когда я вышел из своей комнаты, побрившись, и меня вновь охватило это трепетное тепло. В ее взгляде читалось потрясенное одобрение – по крайней мере, я именно так это назвал. Хотя, возможно, это было нечто большее… Но я не решался на это надеяться. От этой мысли у меня перехватило дыхание, хотя я дышал совершенно нормально.

– Я хочу, чтобы тебе понравилось. Делай что хочешь.

– Точно?

Ее руки двигались неуверенно, а лицо выражало столько заботы и сострадания, что я почувствовал, как эти слова будто коснулись моей кожи.

– Совершенно точно.

Это было одновременно и правдой, и ложью, но, не успев себя отговорить, я пошел на кухню, вытащил табурет и поставил его в центр комнаты. Через минуту я почувствовал, что мне на плечи накинули полотенце, и услышал, как на стол кладут ножницы.

«Дыши глубже», – напомнил я себе, положил руки на бедра – моя версия полной тишины – и закрыл глаза, ожидая, когда она начнет.

Ее руки неуверенно поднялись к моим волосам, и первое прикосновение было подобно тихому электрическому разряду, пробежавшему по коже головы. Бри на мгновение задержалась, чтобы провести пальцами по прядям, как будто изучая их на ощупь или, возможно, просто оценивая перед работой, которую она собиралась выполнить. Начав меня стричь, Бри слегка потянула прядь, и если бы я мог застонать, я бы это сделал. Я закрыл глаза, а ее пальцы легко прошлись по коже моей головы, заставив меня задрожать от удовольствия. Боже мой, когда к тебе так прикасаются… Это слишком сильно и в то же время как-то совсем недостаточно.

Пока она двигалась вокруг, подстригая волосы сначала с одной, а затем с другой стороны, я мог наблюдать за движениями ее тела, а ее глаза были сосредоточены на том, что она делала. Я воспользовался возможностью, чтобы любоваться округлостью ее груди, тонким, но женственным изгибом бедер и длинными загорелыми ногами. С такого близкого расстояния я смог разглядеть некоторые детали, которых не замечал раньше. Я заметил крошечные светлые волоски на ее бедрах, шелковистую гладкую кожу на внутренней стороне рук, бегущие под кожей тонкие голубые вены…

От ее близости, прикосновений, окружившего меня сладкого запаха – женского аромата, который я раньше улавливал лишь частично, чего-то цветочного и неуловимого, чего-то, принадлежавшего только Бри, – мое тело стало сверхчувствительным.

Все происходящее казалось интимным и личным, и я возбудился. Все мое тело было готово узнать ее как можно ближе, исследовать контуры ее тела, ощутить прикосновение ее кожи. Иисусе! Арчер, перестань себя мучить! Она была настолько прекрасна, что мне было немного больно находиться так близко к ней, зная, что это, возможно, все, что я когда-либо получу.

Страстное желание – такое сильное, что оно, казалось, сжало мою душу, – внезапно заставило меня ощутить слабость, и я подумал: «Не пора ли прекратить это? Просто сказать ей, чтобы она уходила, избавила меня от этого блаженного страдания». Мое дыхание прервалось, и Бри стала двигаться медленнее.

Она убрала волосы с моего лба, и наши взгляды встретились. Меня потрясло желание, которое, как мне показалось, я заметил в ее глазах. Мои глаза расширились, я скользнул взглядом по ее лицу, пытаясь понять, что же увидел в этом ее выражении. Но я не понимал. Не знал. Что, если… что, если я был неправ и… Я закрыл глаза, разрывая нашу связь. Мной завладело сомнение в собственной способности понять эту женщину – понять любую женщину.

Мое сердце билось так часто, что я с трудом переводил дыхание. Бри наклонилась вперед, и я заметил, что ее соски затвердели под тонкой тканью футболки. У меня перехватило дыхание, по коже побежали мурашки, а все тело воспламенилось от желания, чистого и горячего, не похожего ни на что, что я когда-либо испытывал.

Бри, казалось, тоже стала дышать тяжелее, чем раньше, и мне стало интересно, чувствует ли она что-то хотя бы отдаленно похожее на то, что чувствую я. Возможно ли это вообще? Откуда мне знать? Что должен делать мужчина в подобной ситуации? Должен ли я спросить ее об этом или просто следовать своим инстинктам? Но мои инстинкты испугали и смутили меня.

Если бы я последовал за своими инстинктами, то встал бы и прижал Бри вплотную к стене, пытаясь хоть как-то унять жгучую боль в паху. Сначала я пробовал бы на вкус ее губы, а потом – и все остальное. Я бы провел руками по ее телу, забрался под одежду, ощутил обнаженную плоть под пальцами. Я хотел рассказать ей, как сильно желаю ее, используя свои пальцы, чтобы запечатлеть мысли на ее коже. Я сжал руки на бедрах, чтобы случайно не произнести эти