Голос Арчера - Миа Шеридан

О господи, господи Иисусе! Я дрожал, и мне казалось, что все это чересчур. Образы проносились в моем сознании быстрее, чем я мог с ними справиться. Слишком много вопросов, слишком много сомнений, слишком много эмоций одновременно… И я был так возбужден, что это причиняло боль.

– Ну вот, – прошептала Бри. – Готово. Выглядит очень привлекательно.

Она опустилась передо мной на колени, и я посмотрел на нее. Ее соски по-прежнему выделялись под футболкой, глаза потемнели, на лице застыло неуверенное выражение. И вопросы в ее глазах заставили меня испугаться еще больше. У меня не было ответов. Все, что у меня было, – это миллион собственных вопросов.

Она положила ножницы на стол и придвинулась ближе. Ее взгляд быстро скользнул по моим губам, а затем она отвернулась, и мое сердце подпрыгнуло. На мгновение я сосредоточился на ее губах, полных и ярких, и мне захотелось поцеловать ее. Я хотел, но мне было страшно. Я мог оказаться неуклюжим. Я колебался. Я бы выглядел так, будто боюсь ее, что в основном было правдой. И если она меня оттолкнет, если она не чувствует того же, что и я…

Я сглотнул. По спине стремительно прокатилась паника. Это было уже слишком! Мне нужно было подумать, нужно было… Я быстро встал, стремясь дистанцироваться, получить пространство. Мне нужно было побыть одному. Бри поднялась на ноги, тоже выглядя ошеломленной. Мгновение мы просто смотрели друг на друга, оставаясь на небольшом расстоянии.

– Тебе пора.

Я едва не поморщился от резких слов, которые выбрал. Я имел в виду то, что сказал, хотя и не хотел ее обидеть. Я хотел, чтобы она меня поняла, но сначала мне нужно было разобраться самому. Мне нужно было взять под контроль свое тело. Свое сердце.

– Пора? – спросила Бри, и на ее лице отразилась неуверенность. – Почему, Арчер? Прости, я…

– Нет, ничего, просто у меня… есть дела. Тебе лучше уйти.

– Хорошо, – прошептала она, и краска залила ее щеки. – Хорошо.

Бри начала двигаться неуверенно, собирая свои вещи. Я ее понял – именно так я, казалось, двигался всю свою жизнь. Но я не знал, что с этим делать, когда так сильно боролся со своей неуверенностью в себе.

– Ты уверен? Я не…

– Да, пожалуйста, да.

– Хорошо, – повторила она, направляясь к двери.

Мне показалось, что в выражении ее лица я увидел не только замешательство, но и боль, и это вызвало острое чувство вины, заставившее меня поморщиться. Я знал, что Бри не стала бы унижать меня, если бы поняла, что я чувствую. Она была доброй. Она бы проявила сострадание даже в том случае, если бы ее отвергли. И почему-то от этого мне стало еще больнее. Мое собственное ошеломляющее замешательство ощущалось как живое, дышащее существо, заполняющее комнату, прижимающееся ко мне.

Когда Бри направилась к двери, я дотронулся до ее руки, желая так много сказать, спросить о стольких вещах! Но смог выдавить из себя только: «Прости. Мне действительно понравилось, как ты меня подстригла».

Она мгновение смотрела на меня, а потом кивнула, вышла за дверь и тихо закрыла ее за собой. Я схватился руками за свои, теперь короткие, волосы, зажмурился и дернул. Ты идиот, Арчер Хейл. Стон скорби и разочарования, вырвавшийся у меня из груди, был беззвучным, но тем не менее он существовал. Я злился на себя за то, что оказался таким испуганным, неуклюжим, сбитым с толку близостью Бри. Но – боже! – я не знал, смогу ли вести себя иначе.

Я дошел до спальни и навзничь рухнул на кровать. На мгновение уставился в потолок, продолжая теребить волосы. Это было странное ощущение. Я чувствовал что-то странное на своей коже.

Мое тело оставалось горячим и болезненным, и я отчаянно жаждал разрядки. Я расстегнул джинсы и взял себя в руку, пульсируя от желания к Бри. Несколько поглаживаний, и я закрыл глаза, откидывая голову на подушку. Меня захлестнуло наслаждение. Облегчение. Мое дыхание замедлилось, в голове слегка прояснилось.

Я обрел определенный покой, смирился с тем, как я живу, принял, кем был и всегда буду. Но появление Бри изменило все, что, как мне казалось, я знал, чего хотел, и я понятия не имел, как справиться с этими странными, неожиданными… возможностями. Стоит ли мне вообще позволять себе думать о них? Я был взволнован, расстроен и ощущал еще тысячу других вещей, в которых даже не мог разобраться.

Я полежал некоторое время, пока сердцебиение не пришло в норму. Шорох качающихся деревьев за окном убаюкал и успокоил меня, мягкий плеск волн о берег озера манил к себе. Я разделся, натянул старые шорты и направился к воде.

Во время прогулки я поймал себя на том, что неосознанно называю предметы вокруг на языке жестов: сосна, камень, теплый солнечный свет. Я учился жестикулировать, а затем практиковался, называя предметы на своей территории во время работы или прогулок. Иногда я разговаривал жестами с собаками, чувствуя себя немного нелепо, но зная, что мне больше не с кем практиковаться, не с кем поговорить. А потом Бри вошла в мои ворота…

Бри.

Я стоял и смотрел на озеро, на поверхности которого тысячами бликов отражалось солнце, и на душе у меня стало спокойно.

Вода была прохладной, но не холодной. Входя в нее, я чувствовал, как она струится вдоль моего тела, словно шелк. Зайдя поглубже, я нырнул и доплыл до того места, откуда мог видеть крыши зданий в центре Пелиона. Мои мышцы напряглись от усталости, а легкие горели, и это было одновременно приятно и слегка болезненно.

Я поплавал пару минут, давая телу отдых, чтобы вернуться обратно. Вот где я чувствовал себя уверенным и компетентным! Вот где я осознал свою силу и мастерство, не зацикливался на том, чего мне не хватает, и на том, чего я не мог сделать.

И когда я смотрел на лениво проплывающие в вышине пушистые облака, то вспомнил о том, как учился плавать. Дядя Натан брал меня на прогулку в своей маленькой шаткой лодке и позволял держаться за борт, пока я не почувствовал, что готов его отпустить. Сначала я захлебывался, барахтался и даже плакал, уверенный, что начну тонуть и не смогу позвать на помощь. Но через некоторое время попробовал еще раз, потом еще, и так становился сильнее, увереннее, пока не начал плавать вокруг лодки, а дядя Натан смеялся и