Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Я молча слушала, как он ругал меня, не осмеливаясь поднять голову. Юйчжан-ван не спешил умерить гнев.

– Ладно, отдыхай. Можем продолжить ругаться завтра…

Я лениво легла на кровать и, улыбнувшись, посмотрела на него.

– Тогда пора ложиться спать.

Он беспомощно посмотрел на меня и резко отвернулся. Даже потушив свечу и опустив полог, он не захотел говорить со мной.

Я открыла глаза и впотьмах посмотрела на многослойный навес над кроватью, расшитый изображениями луаня, феникса [207] и шелковой акации. В воздухе витал сладковатый аромат благовоний – он струился, как вода. Все казалось до боли знакомым, будто я вернулась в ту первую брачную ночь: одетая в красное платье, я проспала на великолепном свадебном ложе до самого рассвета. А потом я отправилась домой и больше не возвращалась сюда. Этот великолепный, роскошный дворец возвел император, когда Сяо Ци получил титул вана. Все эти годы он охранял границу и не жил здесь. Даже спустя годы резьба на колоннах выглядела как новая. В этой резиденции мы проведем с ним остаток своей жизни.

– Сяо Ци… – тихо позвала его я.

Он что-то пробормотал в ответ, затем снова повисла тишина. Вдруг он обернулся ко мне лицом.

– Скоро все закончится.

Он вдруг обнял меня – я почувствовала тепло его тела сквозь тонкую шелковую одежду.

– Понимаю.

Я прижалась щекой к его груди, слушая, как размеренно бьется сердце в его груди.

– Рука болит? – Он осторожно погладил меня по плечам, избегая прикосновения к руке, чтобы не тревожить рану.

Я улыбнулась и покачала головой. Он нанес на рану лекарство, поэтому она болела не так сильно, как сердце… Казалось, он хотел что-то сказать, но вместо этого нежно поцеловал меня в лоб и неслышно вздохнул.

– Давай спать.

Возможно, это было молчаливое раскаяние, но я этого не поняла. Не сдержавшись, я сказала:

– Отец мой стар, а тетя больна… Несмотря ни на что – они не чужие мне люди.

Сяо Ци долго не отвечал. Он крепко сжал мою руку, и наши пальцы переплелись. Я понимала его чувства – он тоже не всесильный.

Утром я проснулась одна, Сяо Ци уже уехал ко двору. Он всегда вставал рано и никогда меня не будил.

Позже утром я пошла навестить Юйсю – ее отправили в резиденцию, и теперь она отсыпалась. От Ниншо до Хуэйчжоу она всегда была рядом со мной и даже рисковала жизнью, чтобы спасти меня. Если бы не она, вцепившаяся в Сюэ Даоаня, он мог бы убить меня. Глядя на ее измученное спящее личико, я тихо сказала:

– Юйсю, я дам тебе все лучшее, чтобы отплатить за то, что ты, рискуя своей жизнью, защищала меня.

Больше всего она была бы счастлива, проснувшись, увидеть перед собой Сун Хуайэня. Однако Сун Хуайэнь несколько дней назад тайно повел свои войска к императорской усыпальнице. Боюсь, что вернется он не скоро. Стоя перед окном, я грустно глядела в сторону усыпальницы. Меня одолевали смешанные чувства – Цзыдань, возможно, все еще был в безопасности.

В тот день, когда Сяо Ци прорвался через перевал Линьлян, он приказал Сун Хуайэню двигаться к императорской усыпальнице и вызволить заключенного в тюрьму императорской гвардией Цзыданя.

Цзыдань – самая серьезная головная боль моей тети. Я всегда переживала, что тетя попытается избавиться от него, чтобы предотвратить грядущие бедствия. К счастью, ее одолевали сомнения. Она не хотела, чтобы наследный принц прославился братоубийством, поэтому оставила Цзыданя в покое. Но теперь, когда Цзыдань оказался в руках Сяо Ци, он стал разменной монетой в борьбе против тети. Но хотя бы он не причинит вреда Цзыданю.

Перед отъездом я попросила Юйсю передать Сун Хуайэню несколько слов: «Когда я была маленькой, по пути к императорской усыпальнице я посадила орхидею. Если это не затруднит генерала, пожалуйста, полейте ее, не позвольте ей засохнуть». После Юйсю рассказала, что генерал Сун, услышав эти слова, уехал, не вымолвив ни слова. Я понимала этого высокомерного генерала – молчание лучше любого обещания.

– Докладываю ванфэй – госпожа Сюй ожидает вас, чтобы просить аудиенции со старшей принцессой, – сообщила служанка.

Я удивилась визиту тети Сюй настолько, что выбежала, даже не закончив макияж.

Утонченная тетя Сюй стояла на входе в главный внутренний двор в темной одежде, волосы ее были завязаны узлом. Издалека увидев меня, она медленно склонилась в поклоне.

– Рабыня выражает почтение ванфэй.

Я поспешила помочь ей выпрямиться – я до сих пор не могла поверить, что она пришла. Глаза ее наполнились слезами. Я заметила, как волосы на ее висках лишь слегка заиндевели, на самом деле она была намного старше.

Мать и дочь связаны – это непреложная истина. Я не оставляла мысли, что сегодня поеду в Цыань-сы, а матушка уже успела послать тетю за мной. Я немедленно приказала приготовить повозку и даже не стала дожидаться брата, быстро переоделась, докрасилась и побежала к повозке, чтобы скорее увидеть маму, чтобы она увидела меня и поняла, что у ее дочери все хорошо.

Ошибки прошлого

Я в растерянности замерла перед чередой высоких каменных ступеней трехсотлетнего храма. Набравшись смелости, я перешагнула через врата пустоты. Цыань-сы возвел император Шэнцзу в знак благодарности вдовствующей императрице Сюаньдэ. Он спрятан среди облаков, глубоко в пустых горах, где вдоль дороги к небу тянутся древние деревья с сочными зелеными кронами и между которых витают бесконечные нити благовоний.

Император и моя мать – сводные брат с сестрой, но они были близки и росли как родные. После бракосочетания император уехал в Хуэйчжоу. Мой отец не только попытался вынудить императора отречься от престола, но и рассорил императора с женой. Моя бедная матушка была старшей принцессой, всю свою жизнь она не знала ни печали, ни забот и мирно существовала в женских покоях императорского дворца. И теперь, на склоне лет, она должна была наслаждаться счастьем с детьми и внуками, однако судьба уготовила для нее лишь череду перемен, пыль бренного мира и уединенный покой среди облаков.

В глубине души я лучше всех понимала, как ей сейчас плохо: муж, который несколько десятков лет любил ее, теперь ведет борьбу с родными ей людьми – не на жизнь, а на смерть, а сам император стал безвольной куклой в руках всесильных сановников. Как можно такое вытерпеть? Она не нашла своего пристанища в огромной столице, не нашла его и в императорских дворцах – только этот уголок спокойствия в