Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

— М-да… — Вот и всё, что я могла на это ответить. Но садиться рядом и горевать было бессмысленно, стоило дать Нике обсохнуть, напоить горячим, а потом выяснить все подробности.

Усадив подругу на кухне, выдав ей плед и выкрутив на максимум артефакты, обогревающие помещение, я заварила чай и потребовала отчёта. Но Ника начала нести какую-то бессмыслицу, так что я тут же заподозрила её в горячечном бреде.

— С тех пор как Винсента арестовали, я мечтаю только об одном — заснуть долгим беспробудным сном без сновидений. Хоть немножко забыться и не думать обо всём, что произошло. Я всё ещё не хочу верить, что он меня обманывал. Не хочу думать, что полюбила преступника, и сны… Тревожные сны, в которых я будто ищу его, чувствую, что ему нужна помощь… Но затем наступает утро, и действительность накрывает с головой…

Я приложила ладонь к холодному лбу подруги и немного успокоилась. Обошлось хотя бы без лихорадки, но, может, её постигла другая болезнь, при которой сознание путается?

— Стоп. Что ты несёшь? Какой арест? Какие сны? Что за преступление? Последний раз я видела вас с Винсентом на ярмарке, и вы очень хорошо проводили время…

Я выразительно посмотрела на подругу, а та подняла на меня вопросительный взгляд, моргнула и залилась краской.

— Да-а-а, ярмарка… С неё всё и началось.

— Вот давай ты мне с неё и расскажешь. Я-то была уверена, что у вас уже вовсю идёт подготовка к свадьбе, а получается, случилась какая-то неприятность?

— Неприятность? Ну, можно и так назвать. Всё было так замечательно… — Ника снова покраснела, но продолжила. — Мы гуляли, говорили обо всём, и Винс сказал, что дома он поведает мне о чём-то важном, а ещё… что мы будем счастливы. Но стоило переступить порог дома, его схватили представители власти. Они говорили, что Винс вор, об императорском артефакте, и что уже давно его ищут, а Винс… Он только стоял и молчал…

Ника всхлипнула и заплакала. Я присела рядом и обняла кокон из пледа с подругой внутри, думая о том, что знала об обмане, но ничего не сказала. И хотя вряд ли это могло изменить факт совершения преступления, но всё произошедшее не стало бы для неё таким потрясением. Дирхово обещание, данное Хантли!

Хотя погодите!

— Когда, говоришь, его арестовали?

— Сразу как мы вернулись с ярмарки… — шмыгнула носом Ника.

— Но в новостях этого не было. Уж я бы точно не пропустила, я же читала каждую статью, в том числе и сводки из жандармерии.

И как бы ни назвали там «хмыря»: хоть Виктором, хоть Винсентом, я бы заметила.

— Да, это странно, но… Они говорили, что дело секретно, тесно связано с императорским двором, и они не хотят огласки… Может, поэтому всё произошло ночью…

— Подожди минуту.

Я встала и решительно направилась к выходу с кухни. Пришла пора нарушать обещания.

Подруга что-то крикнула вслед, но я уже спешила по лестнице, чтобы взять из спальни откопированную в архиве статью и также бегом вернуться.

— Смотри! — Я сунула Нике под нос вырезку и наблюдала, как она поменялась в лице.

— Виктор Бранс⁈ Расточал улыбки⁈ Стая знатных дам⁈ — Начала она заводиться, обратив внимание совершенно не на то, что надо. — Да что же это! Да я им… ему…

— Ника! — оборвала я её. — Газетами соперниц потом отходишь. Сейчас давай подумаем, почему сын известнейшего мага жил в Рейвенхилле под чужим именем, прикидываясь пекарем? Да он любую из этих дам мог голыми руками придушить, да что угодно натворить вообще, и папа бы его прикрыл. Что же он такого сделал, что за него не вступились сейчас?

Я, конечно, утрировала насчёт прилюдного убийства, но после рассказа Эрнета, вполне допускала, что даже о значительном преступлении настолько известного человека, как Виктор Бранс, никто и никогда бы не узнал.

— Не знаю, — переключилась на разгадывание тайны подруга. — Ну, может, он с родителями поссорился. Бабушка вот с дедом поссорились после смерти мамы и разъехались в разные стороны. И хотя я внучка не самого последнего человека в империи, сомневаюсь, что он бы бросился прикрывать мои проступки своим авторитетом и связями.

— Логично. — Я постучала носком домашней туфли по полу. — Но всё равно не сходится. Хантли ничего не знал ни о каком преступлении. А уж это были бы очень громкие новости, которые просто невозможно пропустить человеку, работающему в газете.

— Погоди-ка… — Тихо, но с угрозой вдруг сказала подруга. — То есть ты знала, кто такой Винс. Хантли знал, кто такой Винс. И только мне не сказали?

* * *

Глаза Ники сузились, а я отступила. Сглотнула вдруг появившийся в горле ком и выставила вперёд руки, словно меня собирались бить газетами.

— Прости, я только в субботу узнала, а Хантли нашёл статью и взял с меня обещание не говорить тебе, пока он сам всё не выяснит. Но сейчас Эрнет уехал, а Виктора арестовали…

Я лепетала, словно ребёнок, застуканный за воровством конфет из серванта, но этот жуткий взгляд подруги действительно пугал. Именно в тот момент я поверила, что она внучка тёмной ведьмы, и усомнилась, что дар у неё не открылся. Вот когда Ника так смотрит — ведьма, как есть. Мои оправдания она слушала с явным подозрением, но воевать всё же передумала. И я даже облегчённо выдохнула, когда она протянула «ла-а-адно» и вернулась к теме ареста.

— Значит, преступления не было или его скрыли. Но и в том, и в другом случае Винсу не надо было сбегать. А если сбежал, и его нашли, то было за что. Я не понимаю… — Она положила руки на стол и опустила на них голову, а я снова поразилась, её усталости.

— Может, его нашли, но не представители власти. Те бы не упустили случая дать информацию в газету. Значит, Виктор скрывался не от закона, а от кого-то другого…

— Ох, Амелия, не пугай меня, — вдруг снова всхлипнула Ника. — Я и так не могу спать, всё думаю о том, что произошло. Дирх с ним, если Винсента зовут Виктор — это не так важно. Но все эти сны… кошмары… Да лучше бы он попал к жандармам, императорским ищейкам или в СМБ, чем к кому-то другому.

— Какие сны, Ника? — Я села рядом и