Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Дали брехуну старому долго разговаривать!

Принимайтесь-ка, ребятушки, за дело ратное».

Тут Илье за обиду стало,

За великую досаду показалося.

Снимал он с буйной головы шеломчат колпак,

Начал он шеломом помахивать,

Как махнет в сторону – так тут и улица,

В другую махнет – переулочек.

Видят разбойники, беда пришла,

Вскричали они зычным голосом:

«Ой ты гой еси, стар матер человек!

Ты бери с нас золоту казну, сколько надобно,

Ты бери с нас цветно платьице,

Ты бери наших добрых коней,

Ты оставь-ка нас хоть на семена».

Говорит им тут Илья Муромец:

«Кабы мне брать вашу золоту казну,

За мной бы рыли ямы глубокие,

Кабы мне брать ваше цветно платье,

За мной бы были горы высокие.

Кабы мне брать ваших добрых коней,

За мной бы гоняли табуны великие.

Хватит вам, разбойникам-подорожникам,

Губить души невинные,

Хуже вы поганых татаровей».

Прибил-прирубил Илья всех разбойничков,

Не оставил ни единого и на семена.

Вернулся он к Алатырю-камню,

Подпись на камешке подписывал:

«Очищена эта дорога прямоезжая».

Поехал Илья той дорожкой, где женату быть.

Увидал палаты белокаменные.

Выходила его встречать красна девица,

Сильная поляница уда́лая:

«Пожалуй ко мне, добрый молодец!»

Бьет челом, низко кланяется,

Берет Ильюшу за белы́ руки,

За белы руки да за златы́ перстни,

Ведет в палаты свои белокаменные,

Посадила добра молодца за дубовый стол,

Стала добра молодца она угащивать,

Стала у доброго молодца выспрашивать:

«Ты скажи, скажи мне, добрый молодец!

Ты какой земли да какой орды,

Ты чьего же отца да чьей матери,

Еще как же тебя именем зовут,

Величают тебя по отечеству?»

Отвечал Илья красной девице:

«Почто спрашивать, красна девица?

Я теперь устал, почивать хочу».

Берет красна девица Ильюшу за белы руки,

За белы руки да за златы перстни,

Ведет в спаленку, богато убранную,

Уложить добра молодца на кроватку тесовую,

На тесовую кроваточку на обманчиву.

Говорит Илья красной девице:

«Ай же ты, душечка красна девица!

Ты сама ложись да на ту кроватку на тесовую».

Схватил Илья красну девицу подзапазушки,

Кинул на ту кроватку на тесовую,

Как кроваточка-то тут перевернулася,

Свалилась красна девица во глубок погреб.

Отворял Илья погреба глубокие,

Выпускал двенадцать добрых молодцев,

Двенадцать сильных, могучих богатырей:

«Подите, добры молодцы, на святую Русь,

Делайте дело богатырское,

Берегите вы, храните Русь матушку!»

Вынимал Илья саблю вострую,

Срубил злодейке девице буйну голову,

Рассек-разрубил тело женское,

Куски разметал по чисту полю,

Серым волкам на съедение,

Черным воронам на расклевание.

Приезжает ко Алатырю-камню,

На камешке подпись подписывал:

«Очищена и эта дорожка прямоезжая».

Направил Илья своего добра коня

На третью дорогу, где богату быть.

Наехал в чистом поле на три погреба глубокиих,

Насыпаны доверху златом-се́ребром,

Каменьями драгоценными.

Обирал тут Илья все злато-серебро

И каменья те драгоценные,

Раздавал нищей братии,

Вдовам и сиротам бесприютныим.

Вернулся он к Алатырю-камню

И на камешке подпись подписывал:

«Очищена и эта дороженька прямоезжая».

Поединок Ильи Муромца и Добрыни Никитича

Старина десятая. Встреча Ильи Муромца с другим богатырем, Добрыней Никитичем. Становятся побратимами.

Во той во Рязани да во Великои

Жил-был боярин Никитушка Романович,

Состарился Никитушка, преставился,

Оставалась у Никиты любима семья,

Любима семья, молода жена,

Молода жена Амелфа Тимофеевна,

Оставалось у Никиты чадо милое,

Милое чадушко, любимое

Молодой Добрынюшка Никитич млад.

Возрос Добрыня до двенадцати лет,

Стал он с малыми ребятами поигрывать,

Хватит за руку – руку выдернет,

Хватит за ногу – ногу выломит.

Пошла про него слава великая

По всем городам, по всем украинам.

Доходила та слава до города Мурома,

До славного богатыря Ильи Муромца.

Стал Илья в путь-дорожку собиратися,

Посмотреть на такова удала молодца.

Седлал Илья коня доброго,

Застегивал двенадцать подпруг шелковых,

А подпружины были чиста се́ребра,

Да спенечки были красна золота,

Сам сбруе богатырской приговаривает:

«Булат-железо не по́гнется,

Шемаханский шелк не по́рвется,

Красно золото в грязи не ржа́веет,

Мо́лодец сидит на коне, не ста́реет».

Поехал Илья во чисто поле,

Едет через леса темные, через грязи черные,

Подъезжает он ко Рязанюшке городу,

Сам говорит таково слово:

«Досель Рязань слободой слыла,

А нынче Рязань слывет городом».

Увидал Илья малых ребятушек:

«Скажите, ребятушки, где тут живет удал молодец

Добрынюшка Никитич сын?»

Доводили они Илью до Добрынина подворьица.

Закричал Илья зычным голосом:

«Здесь ли живет Добрынюшка Никитич сын?»

От того голоса богатырского

Мать сыра земля потрясалася,

Терема пошатнулися,

Стеколенки в окошках посыпалися.

Услыхала Добрынина матушка

Амелфа Тимофеевна:

«Уж ты здравствуй, русский могуч богатырь,

Илья Муромец сын Иванович!

Добрынюшки-то нынче дома нет,

Поехал он искать себе поединщика.

Наедешь ты на Добрынюшку во чистом поле,

Не будь, Илья, запальчив, будь милостив,

Не сруби Добрынюшке буйной головушки,

Добрынюшка у меня ведь молодешенек».

Поехал Илья Муромец во чисто поле,

Да выезжал он на шо́ломя на окатисто,

На окатисто-то шоломя, на угористо,

Да увидел под восточной под стороночкой —

Ездит в поле дородный удал молодец,

Потешается утехами богатырскими:

Мечет палицу булатную высоко в подне́бесье,

Одной рукой мечет, другой подхватывает,

Сам палице своей приговаривает:

«Уж ты палица, палица булатная,

Нет мне, Добрыне, теперь поединщика,

Нет мне наезжего могучего богатыря».

Воскричал ему тут Илья Муромец:

«Уж полно тебе, молодец, похвалятися!

Уж мы съедемся с тобой на поле, поборемся,

Кому будет на поле Божья помощь».

Поворачивал Добрынюшка добра коня,

Съехались богатыри на чистом поле,

Ударились палицами булатными,