Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Стали они тут биться боем великиим,

Бился Добрыня со Змеем три дня и три ноченьки,

Убил Змея проклятого, срубил голову змеиную.

Пролилась кровь змеиная от востока до запада,

Не принимает ее матушка сыра земля.

Ударил Добрыня мать сыру землю

Своим копьем мурзамецкиим,

Сам земле приговаривал:

«Расступись ты, матушка сыра земля,

На четыре на все стороны,

Прими в себя кровь змеиную!»

Расступилась матушка сыра земля,

Приняла в себя кровь змеиную.

Сошел Добрынюшка во пещеру глубокую,

Вывел из пещеры полону русского,

Много добрых молодцев и красных девушек,

Говорит добрым молодцам и красным девушкам:

«Всяк ступайте в свою сторону,

Не тронет вас больше Змеище проклятое,

Не унесет больше полону русского».

Идет Добрыня в пещеры дальние,

Не может найти Забавы Путятичны.

Много прошел он пещер глубокиих,

В последней нашел молоду Забаву дочь Путятичну,

Вывел Забавушку на белый свет.

Садился тут Добрыня на добра коня,

Сажал он Забаву на право стегно

И поехал по чисту полю.

Говорит ему Забава Путятична:

«Ай же ты, Добрынюшка Никитич млад!

За твою выслугу великую

Назвала бы тебя, Добрыня, батюшкой,

Да нельзя мне тебя батюшкой звать.

За твою выслугу великую

Назвала бы тебя, Добрыня, братцем родимыим,

Да нельзя мне тебя братцем родимым звать.

За твою выслугу великую

Назвала бы тебя, Добрыня, другом любимыим».

Отвечал Добрыня Никитич Забавушке:

«Ах ты, молода Забава дочь Путятична!

Ты ведь роду княженецкого,

А я ведь роду воинского,

Нельзя нам назваться другом любимыим».

Добрыня и Василий Казимирович

Старина двенадцатая. Добрыня Никитич вместе с богатырем-побратимом Василием Казимировичем побеждает татарского царя Батея Батеевича.

В стольном городе во Киеве

У ласкова князя у Владимира

Было столованье – почестный пир

На многих князей, на бояр

И на русских могучих богатырей.

Владимир-князь по гридне похаживает,

Белыми руками помахивает,

Сам говорит таковы слова:

«Ой вы гой еси, мои князья и бояре

И вся моя дружина хоробрая!

Кто бы послужил мне, князю, верой-правдою,

Съездил в проклятую землю, в Большую орду

Ко тому царю Батею Батеевичу,

Свез ему дани-пошлины за двенадцать лет,

Сорок телег чиста се́ребра,

Сорок телег красна золота,

Сорок телег скатна жемчуга?

Да кто бы еще подарочки Батею свез:

Сорок ясных соколов,

Сорок черных со́болей,

Сорок сивых же́ребцов?»

Тут больший за меньшего хоронится,

А от меньшего ответу нет.

Говорят Владимиру князья и бояре:

«Ай же ты гой еси, Владимир стольнокиевский!

У нас много ездило в Большую орду в проклятую землю,

А назад они не приезживали».

Выступал тут удалой добрый молодец

Василий сын Казимирович:

«Ой ты гой еси, наш батюшка Владимир-князь!

Послужу я тебе верой-правдою,

Поеду я в проклятую землю в Большую орду

Ко тому царю Батею Батеевичу,

Я свезу твои дани-пошлины

За те годы, годы прошлые,

За те времена – за двенадцать лет».

Выходил Василий от князя Владимира,

Закручинился, повесил он буйну голову.

Навстречу ему Добрынюшка Никитич сын,

Соболью шапку снимал, низко кланялся:

«Здравствуй, удалый добрый молодец,

По имени Василий сын Казимирович!

Что ты с пиру невесел идешь?

Не дошло тебе от князя место доброе?

Не дошла ли тебе чара зелена вина?

Али кто тебя, Василий, избесчествовал?»

Не ответил Василий, ровно бык прошел.

Забегает Добрынюшка во второй раз;

Соболью шапку снимал, низко кланялся:

«Здравствуй, удалый добрый молодец,

Ты по имени Василий Казимирович!

Что идешь ты с пиру невесел, нерадостен?

Не дошло тебе, Василий, место доброе?

Не дошла ль от князя чара зелена вина?»

И тут Василий ровно бык прошел.

Забегает Добрынюшка в третий раз;

Соболью шапку снимает, низко кланяется:

«Здравствуй, удалый добрый молодец,

По имени Василий Казимирович!

Что ты идешь с пиру невесел, нерадостен?

Не дошло ль тебе, Василий, место доброе,

Не дошла ль тебе чара зелена вина?

Али кто тебя, Василий, избесчествовал?

Али ты захвастался куда ехати?

Я не выдам тебя у дела ратного

И у того часу смертного!»

И тут Василий возрадуется.

Обнимал Добрыню, прижимал к сердечушку:

«Гой еси, удалой добрый молодец,

По имени Добрыня Никитич сын!

Ты, Добрыня, будь мне больший брат,

А я, Василий, буду меньший брат.

Захвастался я у князя Владимира

Съездить во ту землю во дальнюю

Ко тому царю Батею Батеевичу,

Свезти ему дани-пошлины

За те годы – за двенадцать лет:

Свезти туда злато, серебро,

Свезти туда скатный жемчу́г,

Свезти ясных соколов, черных соболей,

Свести туда сорок сивых жеребцов».

И проговорит Добрыня Никитич сын:

«Не возьмем везти от князя от Владимира,

Не возьмем от него дани-пошлины;

Мы затребуем от собаки Батея Батеева,

Затребуем от него дани-пошлины».

И тут молодцы побраталися,

Крестами молодцы поменялися.

Воротились назад ко князю Владимиру:

«Гой еси, ласковый Владимир-князь!

Не желаем мы везти от тебя дани-пошлины;

Мы желаем взять от Батея Батеевича,

Привезти от него дани-пошлины.

Садись ты, солнышко князь, за дубовый стол

И пиши ты ярлыки скорописчаты:

«Дай ты мне, собака, дани-пошлины

За те годы за прошлые,

И за те времена – за двенадцать лет».

Писал им Владимир ярлыки скорописчаты.

И выходили молодцы на красно крыльцо,

Засвистали молодцы по-соловьиному,

Заревели молодцы по-звериному.

Как из далеча, далеча, из чиста поля

Два коня бегут, да два могучие

Со всею сбруею богатырскою.

Надевали молодцы латы кольчужные,

Брали палицу булатную, саблю вострую,

Брали тугой лук, калены стрелы.

Садились молодцы во седелышки черкасские.

Видели в Киеве, как удалы молодцы садилися,

Не видали, куда уехали:

Первый скок нашли за