Девья яма - Ирина Сергеевна Богатырева

тебе говорила, что надо языки учить. Смотри, как у Никиты ловко получается. – Тётя Лена не преминула кольнуть Колю, но тот только глаза закатил. – Ладно, идём. – Она открыла дверь в ванную и пропустила девочку вперёд. Та спокойно вошла, но тётя Лена вдруг с тревогой обернулась: – А как её зовут-то хоть? Я ведь тоже не того…

– Зовут? – Коля был застигнут врасплох. Он всё это время так хорошо врал, но к такому простому вопросу не был готов. – Жанна? – Он растерянно посмотрел на Ника.

– Колетт, – выдал тот не моргнув глазом. – Её зовут Колетт.

– Какое имя красивое. – Тётя Лена почему-то вздохнула. – Ну ладно. Звоните давайте кому там надо, пусть приходят за ней. Волнуются же, наверное. Идём, Колетт.

– Да, уже звоню!

Коля активно кивал головой, выражая полную готовность делать всё что угодно. Но только дверь за матерью закрылась, он весь сдулся, как спущенный шар, привалился к стене и провёл ладонью по горлу, изображая, как умаялся. Из ванной долетали отдельные слова – тётя Лена пыталась общаться с девочкой. Коля послушал, потом махнул рукой и втянул Ника за собой на кухню.

Там врубил воду и стал умываться над раковиной, фыркая и отплёвываясь:

– Всё. Половина дела сделана. Можно выдохнуть.

– Почему – половина? Всё вроде. Звони Фролычу, говори, что нашлась его потеряшка, пусть с родными связывается, они стопудово на ушах.

– Ты чего? – Коля даже перестал вытираться, так и застыл, глядя на Ника из-за кухонного полотенца с красными чайниками. – Я же тебе правду сказал, не веришь, что ли? Фролыч искал камни. Понятия он не имел ни о какой девочке!

Коля явно не врал – глаза были честные и испуганные. Этого Ник и боялся.

– Правда, что ли? – всё же спросил он на всякий случай, пытаясь ухватить ускользающую надежду.

– Стопудово!

– Труба… – Ник упал лицом на руки. – И что мы теперь с ней делать будем? Куда звонить, чего говорить?

– Не парься. Мамка сейчас уйдёт, возьмём переводчик, всё расспросим. Не из космоса же она свалилась. Главное, уже не спалимся. – Коля был сама беззаботность. – Имя в тему было, кстати. Я и не заметил, что ты её успел спросить, как зовут. Молоток!

Ник пожал плечами: не хотелось говорить, что имя он придумал, точнее вспомнил первое попавшееся французское, из какой-то книжки. Вообще не хотелось Коле ничего объяснять. У него на душе скреблись кошки. Казалось, всё шло неправильно. Колькино желание всё скрыть, его странности – это дико раздражало. Как бы не вышло хуже. Вот где они будут искать её родных?

– Будешь умываться? Тебе бы надо.

– Я домой сейчас пойду, в душ залезу.

– Какой домой? – Коля выпучил на него испуганные глаза. – Ты меня что, с ней один на один оставишь? Я ведь даже поговорить не смогу.

– Откроешь переводчик – и поговоришь, – огрызнулся Ник, но Коля смотрел с таким искренним страхом, что он смилостивился: – Да я быстро, чего ты.

Но уйти не успел – открылась дверь, и в кухню заглянула тётя Лена.

– Так, братцы кролики, Колетт принимает ванну. А я ушла. Коля, ты позвонил? Скажи, чтобы ей чистую одежду захватили, этот реквизит только в мусор.

– Реквизит? – не понял Ник.

– Ну а как ещё назвать? Я не верю, что она так в жизни ходит. Так в начале века ходили. Прошлого. Я её спросила: ты, мол, из театра, – она кивает. Да, кстати, кто мне сказал, что она по-русски не понимает? Нормально понимает. Говорит так себе, но всё-таки…

– Говорит?! – Оба они уставились на тётю Лену, как на пугало.

– А что вас удивляет? По крайней мере, на элементарные вопросы может ответить. – Она взмахнула рукой, посмотрела на часы. – Ой, всё, я побежала, времени совсем уже нет!

– Мам! – Коля сорвался за ней. – Так чего с ней? Всё в порядке?

– В полном! Лёгкие чистые, ни хрипов, ни свиста. Пульс немного учащён, так с кем не бывает. Обморожения нет. Пить ей надо много. И только потом есть. И спать. Здоровый молодой организм, всё перемелет. Всё, я ушла, не голодайте без меня, пока-пока!

И она упорхнула.

Коля вернулся на кухню.

– Ну, и что теперь предлагаешь делать? – Ник сидел как на иголках. Ему казалось, что вот-вот всё обрушится. Как будто они сделали что-то нехорошее, и того гляди это станет известно.

– А что не так? – Коля был само спокойствие.

– Кому ты собрался звонить? Кого попросишь одежду принести?

– А, ты про это. Да найду я ей сейчас чего-нибудь. Футболку вон дам свою. Штаны какие-нибудь. Джинсы мамка на прошлой неделе стирала.

– Джинсы? Ты серьёзно?

– А чего? Думаешь, они во Франции джинсы не носят?

– Да не в том дело! Ты её видел? Она тебя худее, она из твоих штанов вывалится.

– Верёвкой подвяжем. Не навсегда же. Принесут ей одежду потом. О, слушай! А возьми у Милки чего-нибудь? Они, кажется, с ней примерно одного роста.

– У Милки? Да она со своими тряпками в жизни не расстанется.

– Скажи, что для дела. Для хорошего человека. Неужели не даст?

Ник представил, что скажет сестра на предложение поделиться одеждой. Но с другой стороны, это же действительно ненадолго. А у Милки столько тряпок, что она может просто не заметить. А вот представить себе Колетт в Колькиных джинсах Ник не мог, ему прямо противно становилось от этого.

– Надо попробовать, – согласился он и пошёл в коридор обуваться. – Я быстро.

– А куда торопиться? – Коля вышел следом. – Она теперь полдня плескаться может, это же женщины! Так что успеешь и сам душ принять.

За дверью ванной действительно плескались, то и дело включался кран, и струя упруго била в воду. Ник прислушался и почувствовал, что ему вообще не хочется никуда уходить.

Вот ерунда! Ничего не может случиться!

Он мотнул головой, повторил упрямо:

– Нет, я быстро, – и вышел.

2

В открывшуюся дверь просочилась Шкода – чёрная Колина кошка. Покрутилась у ног, махнула пушистым хвостом.

– Лопать? – спросил Коля. – Идём, насыплю.

Но кошка застыла, уставившись на дверь ванной. Коля только сейчас заметил, что на ручке висит одежда Колетт. Точнее, грязная рваная тряпка, скорее всего её платье. Кошка смотрела и принюхивалась, лапы и спина напряжены, того и гляди отпрыгнет.

– Ты чего? Ямой пахнет? Мышами? – Коля посмеялся и провёл ладонью кошке по спине. Шкода от неожиданности вздрогнула и зашипела. – Да ладно тебе! Просто тряпка. Не видала ни разу? – Он подошёл к двери и демонстративно потрогал платье. Правда, в последний момент ему самому стало вдруг боязно, поэтому коснулся он его слегка, самого краешка – как вдруг что-то легко ударилось об пол и