Охотники на призраков. Том 1 - Чхон Нынгым

угадывалось даже сквозь закрытые окна. Слышались звуки льющейся воды из душа, мелодичный сигнал рисоварки, голос матери, ищущей верхнюю одежду.

Однако Уджон, вопреки ожиданиям, смирно сидел в пижаме перед пианино. Лишь изредка он бросал быстрые взгляды в окно, откуда можно было увидеть бредущих по улице школьников.

Но не только Уджон следил за детьми. У забора его дома стоял какой-то ребёнок со стрижкой под горшок и внимательно посматривал на учеников.

– Скучаешь по школе? – спросила я Тэджу.

– Нет, кто вообще любит туда ходить? – ответил он и отвёл взгляд.

Ложь. И люди, и призраки всегда моргают, когда врут.

Тэджу моргнул. Он оказался неумелым лжецом. Я хотела продолжить разговор, но упустила момент из-за сигнала уведомлений, доносящихся из комнаты Уджона.

Дзинь-дзинь.

Сначала прозвенело одно уведомление, за ним ещё. И ещё. Однако Уджон не собирался проверять телефон и нервно перебирал клавиши пианино.

Тэджу заметил это и сказал:

– Прилетели уведомления из группового чата. Кто-то, вероятно, добавил туда Уджона и сейчас издевается над ним. Мне о таком известно не понаслышке. Когда Тэхи в школе рассказал, что видит призраков, его жестоко высмеяли в чате. Выражение лица у брата было точно таким же.

Уджон, бросив беглый взгляд на непрерывно звенящий телефон, поспешно вскочил, спрятал его под одеяло и зажал уши ладонями.

Мобильник продолжал пищать, и мальчик, зажмурившись, на ощупь перевёл устройство в беззвучный режим. Очевидно, ему было слишком страшно взглянуть на экран.

Проведя некоторое время уткнувшись лицом в одеяло, Уджон резко встал с кровати и схватил что-то с пианино. Это оказалась круглая жестяная банка с надписью «Вкусные конфеты».

Уджон достал оттуда красную конфетку. Жестянка выглядела старой, местами краска облупилась.

Проглотив лакомство, мальчик вновь крепко зажмурился, словно чего-то ожидая, и вдруг рухнул на кровать:

– А-а-а! Ой! Желудок ужасно прихватило!

Уджон схватился за живот, корчась от боли. Я настолько испугалась, что была готова ворваться в комнату.

Однако Тэджу удержал меня, взяв за руку: ведь в комнату уже вбежала мама мальчика.

– Уджон, ты в порядке? Что случилось?

– Желудок разболелся…

– У тебя недомогание из-за школы? Не переживай, можешь остаться дома!

Но Уджон продолжал извиваться, сжимая живот.

– Дорогой! Скорее сюда! – Мама выбежала из комнаты, чтобы позвать отца.

Едва она скрылась за дверью, Уджон, превозмогая сильный дискомфорт, поднялся с постели и, пошатываясь, добрался до банки с леденцами, которая стояла на пианино.

Одной рукой он по-прежнему держался за живот, а другой отвинтил крышку и извлёк из банки синюю конфету. Проглотил и с трудом доковылял до кровати. Вскоре его измученное лицо вновь обрело безмятежное выражение.

Когда родители ворвались в комнату, они с изумлением взглянули на сына.

– Тебе полегчало?

– Ещё болит, но уже несильно. Значит, мне можно сегодня пропустить занятия?

Мама нежно провела ладонью по лбу сына и кивнула.

А Уджон наконец расслабился и, закрыв глаза, погрузился в сон.

– Теперь ясно, почему его подозревают в симуляции. Что ж, давай изгоним злого духа, поселившегося в сладостях.

– Постой! – остановил меня Тэджу, когда я уже снова собралась запрыгнуть в комнату. – Может, повременим с изгнанием?

– О чём ты? Призрак в конфетах причиняет ему боль!

– Верно, но, возможно, для Уджона боль от несварения сейчас менее мучительна, чем та, которую он испытывает в школе, – произнёс Тэджу, глядя на мальчика со стрижкой под горшок, который до сих пор околачивался у забора.

Тот мельком взглянул на окно Уджона и двинулся к школе вместе с другими детьми.

– Нам нельзя оставлять призрака без присмотра.

– Дадим Уджону время. Вероятно, посещение школы для него чересчур тягостно. Если мои предположения верны, вскоре он захочет вернуться к учёбе. – На лице Тэджу появилось загадочное выражение.

– Хорошо, но я даю только три дня.

Вечером полная луна освещала Музей ёгве. Свет был настолько ярким, что даже уличные фонари не требовались. Благодаря этому мы организовали футбольный матч во дворе.

– Эй, Пангуби! Офсайд! Сколько можно повторять? Ты не можешь подходить к воротам ближе, чем защитник соперника! – закричал Канёль после пронзительного свиста.

Среди всех стражей ёгве лишь тритон был знаком с правилами футбола. Перед началом матча он несколько раз объяснял их остальным, но игроки слушали вполуха.

– Ваш офсайд… Да что это вообще такое? Разве не будет достаточно просто забросить мяч в ворота? – фыркнул Удодам.

А затем он, раздражённый постоянными замечаниями Канёля, схватил мяч и, взмыв в воздух, отправил его прямо в ворота противника.

Канёль закричал: «Игра рукой!» – но никто не обратил на это внимания.

Мяч, запущенный Удодамом, отскочил от сетки.

Чильчон, который находился поблизости, поймал мяч и забил гол в противоположные ворота, после чего принялся ликовать:

– Гол! Гол!

– Что за чушь! Не засчитывается! – Канёль в отчаянии схватился за голову, но мыши, болельщики Чильчона, радостно пищали и хлопали лапками.

Вратарь Пангуби, разъярённый пропущенным мячом, в порыве гнева разделил тело надвое, зажал «снаряд» между частями своего тела, и тот лопнул.

– А ну-ка, прекратить балаган! – Канёль в ярости топнул, и ёгве мгновенно притихли.

– Хи-хи-хи! – захихикал Тэджу, прикрыв рот рукавом.

Все тоже не устояли и начали смеяться. Даже Канёль, который минуту назад злился, поддался порыву всеобщего веселья.

Двор Музея ёгве наполнился заразительным хохотом.

– В кладовке есть запасной мяч. Сейчас принесу, – объявил Канёль.

Ёгве последовали за ним. На импровизированном футбольном поле остались только мы с Тэджу. Решив немного передохнуть, мы присели на ступеньки музея.

Внезапно Тэджу прекратил улыбаться и принялся вглядываться куда-то за ограду.

– Что случилось? – спросила я.

– Да ничего особенного. Померещилось. Я будто увидел кого-то, похожего на меня.

Невзирая на поздний час, несколько ребят проехали мимо на велосипедах.

Пару дней назад Чильчон поделился информацией, полученной от маленьких разведчиков. Мыши, снующие по деревне, докладывали обо всём увиденном и услышанном, выступая важными осведомителями команды охотников на призраков.

«В последнее время у Тэхи появилось много новых друзей, и он редко находит время для игр с братом. Похоже, Тэджу чувствует себя одиноко».

Наблюдая, как Тэджу задумчиво смотрит на детей, я вспомнила слова Чильчона. Что значила для него школа? Ощущал ли он себя сиротливо? Возможно, есть причина, по которой он хорошо понимает Уджона?

– Как думаешь, Уджон сможет вернуться в школу? – осторожно спросила я.

Тэджу сменил позу и ответил:

– Помнишь мальчика со стрижкой под горшок, которого мы видели утром?

– Да, конечно.

– Наверное, он друг Уджона.

– Но почему он ждёт его снаружи? Почему не навестит Уджона и не зовёт пойти вместе с ним в школу?

– По-моему, он чувствует вину за какой-то проступок.