Король Людовик Святой - Сергей Евгеньевич Вишняков

получат солонину, заготовленную в Дамиетте, и перевезут ее на свои суда, а раненые и больные, которых невозможно забрать из города сейчас, а также брошенные осадные машины вернутся королю, когда последняя сумма окажется выплаченной.

Теперь началось не менее важное, чем сами условия договора, – клятвы в том, что все будет выполнено. Эмиры продиктовали клятвы на отдельный документ и на следующий день встретились с королем. Клятвы – дело духовное, поэтому с королем остался лишь Роберт Нантский.

Посланец-драгоман Бейбарса, придя в шатер короля, развернул свиток и прочел клятвы мамлюков:

– «Если эмиры не выполнят соглашения с королем, то будут покрыты позором и в виде наказания за совершенный грех должны будут совершить паломничество с непокрытой головой в Мекку».

Людовик кивнул, патриарх Иерусалимский прошептал:

– Клятва хороша, но и без этого все мусульмане желают хоть раз в жизни совершить хадж в Мекку.

Посланец продолжал:

– «Если эмиры не выполнят соглашения с королем, то пусть на них ляжет стыд, как на мужчину, который выгнал свою жену, а потом взял ее обратно, хотя видел, как она возлежит с другим мужчиной».

– Серьезная клятва! – прокомментировал патриарх. – Я слышал, что по законам Мухаммеда, который чтят все мусульмане, мужчина, отказавшийся от жены, никогда не может вернуть ее.

– Ох уж этот Восток! – покачал головой Людовик.

– «Если эмиры не выполнят соглашения с королем, – читал далее посланец, – то пусть будут подвергнуты такому же поношению, как правоверный, который ест свинину».

Патриарх и король кивнули в знак согласия.

– Клятвы эти эмиры нарушать не станут, – заверил Роберт Нантский. – Они вложили в них все свои обычаи и понятия.

Людовик попил розовой воды, принесенной утром, и хотел было продиктовать свою простую клятву, чтобы ее записали. Но оказалось, что клятва, которую должен произнести король Франции, уже записана и он лишь может согласиться с ней либо не согласиться и завести переговоры в тупик.

Людовик насторожился. Посланец прочел:

– «Если король Франции не будет соблюдать условия с эмирами, он будет опозорен, как христианин, который отверг Господа и Деву Марию и потому лишится покровительства двенадцати апостолов и всех христианских святых».

– Составлено довольно грамотно! – заметил король. – Знают сарацины наши обычаи.

– Наверняка у эмиров есть человек, который им это подсказывал. И этот некто хорошо понимает христианство, – сказал патриарх.

– Я согласен с этой клятвой, – уверенно ответил Людовик.

Посланец улыбнулся, поклонился и прочел далее:

– «Если король Франции не будет соблюдать условия с эмирами, он должен быть опозорен, как христианин, отрекшийся от Господа и его заветов, плюнул на крест и растоптал его ногами».

Людовик побледнел от гнева.

– Убирайтесь! – властно сказал он. – Я не стану приносить такой клятвы!

Посланец-драгоман недоуменно повел бровью, вопросительно посмотрел на пленного короля и ушел.

– Подлые сарацины! – бросил король вслед уходящему. – Пусть переписывают клятву!

Роберт Нантский тяжело вздохнул. Восьмидесятилетний старец понимал, как сейчас обострилась ситуация, но и у короля не было выбора.

– Вы правы, ваше величество, что отказались от этой клятвы. Но я очень боюсь, что сарацины не уступят.

– Бояться надо Господа, а не сарацин, – ответил глубокомысленно король. – Страшно потерять душу, а не жизнь земную.

Через некоторое время вернулся посланец.

– Ваше величество, эмиры очень тяжело восприняли ваш отказ от последней клятвы. Они клятвенно пообещали сделать все, что вы требуете, вы же, со своей стороны, упорствуете. Не стоит убеждать вас, что, если вы не принесете клятву, вам и вашим людям отсекут головы, – сказал он.

– Эмиры ваши могут делать все, что им нравится, но я лично лучше умру как добрый христианин, чем стану жить во вражде с Господом и Девой Марией! – твердо ответил король, надеясь своими словами сломить эмиров, которые вряд ли пойдут исполнять свои угрозы, ведь им хочется получить деньги.

Но Бейбарса невозможно было переубедить. Пленный король не мог диктовать свои условия победителю. Пришли палачи и, не обращая на Людовика внимания, схватили старика патриарха. Роберта Нантского привязали к шесту, поддерживающему купол шатра.

– Эмир Бейбарс знает, кто смущает вас своими злыми наущениями, король! – сказал палач – высокий, широкоплечий, с огромными волосатыми руками.

Он заломил руки старика назад и с такой силой затянул веревку на кистях, что руки патриарха сразу распухли и кровь брызнула из-под ногтей.

– Подумай, король, подумай! – приговаривал палач, строго следя, чтобы Людовик не пытался помочь патриарху. Драгоман перевел.

– Ваше величество! – завопил от страшной боли Роберт Нантский, и слезы потекли у несчастного по морщинистым щекам. – Клянитесь без опасений! Я возьму на свою душу любой грех, который может быть в том, что от вас требуют!

– Отпусти старика, сволочь! – в гневе закричал король на палача.

Палач в ответ лишь промолчал и показал королю огромный ятаган для убедительности своих намерений.

– Умоляю, ваше величество! Пожалейте меня! Я все беру на себя! – Патриарх страдал от невыносимой боли, и голос его быстро становился все слабее и слабее.

– Хорошо. Отпустите патриарха, – глухо ответил король, бледный от злости.

Глава восьмая. Освобождение

Шестого мая 1250 года Жоффруа де Сержин отправился в Дамиетту с письменным приказом от короля сдать город сарацинам. За королевским знаменосцем двинулась вся сарацинская армия, собранная у Фарискура. Король и сеньоры были отправлены к Дамиетте на галерах. Людовик написал жене личное письмо, которое передал Сержин, в нем он просил королеву сразу отплывать в Акру, где и ждать короля. Людовик опасался измены. Люди, убивающие своего законного государя, которому клялись в верности, могли в любой момент поступить точно так же и нарушить все, о чем клялись, какими бы страшными ни были эти клятвы. Королю хотелось верить, что мамлюки все соблюдут в точности, но он прекрасно понимал, что не в их обычаях церемониться с христианами, которых они считали неверными.

По сути, король оказался прав. Как только итальянские суда с гарнизоном Дамиетты и всеми, кто боялся оставаться в городе, сдаваемом сарацинам, отплыли от берега, туда вошли войска Бейбарса, сразу показав, чего стоят слова их командира.

В городе оставались раненые – те, которых отправляли из лагерей под Мансурой еще зимой, и из-за тяжести ранений они до сих пор еще не оправились. Были здесь и больные воины из гарнизона, слуги, тяжело переносившие египетский климат или заразившиеся какими-то болезнями. Их планировалось эвакуировать после получения выкупа. Вопреки договоренностям, сарацины, войдя в город, сразу стали рыскать в поисках оставшихся в нем христиан и наткнулись на лазарет. Несчастных убивали сразу в постелях, рубили им головы, натыкали на пики и ходили так по улицам, гордясь друг перед другом своими трофеями.

Король и