Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

ни к людям. А у Бертрана есть. Оказывается, Бог не всегда слышит молитвы, и добрые люди умирают в то время, когда плохие живут. И не все могут заболеть и умереть, хотя находятся рядом с больными – и как Бог определяет, кому умереть, а кому жить? И можно любить жену и в то же время ей изменять, а потом снова легко вернуться и продолжать жить и любить, как будто и не было адюльтера. И при этом ходить в церковь, молиться и быть счастливым. Это он думал про своего благодетеля – графа д'Артуа, страстно, прилюдно целовавшего Матильду Брабантскую после того, как эпидемия ушла и он вернулся в Никосию. Стефания де Лампрон уже не увидела этой сцены – она умерла в апреле, упокоившись в соборе Святой Софии.

Так, не понимая все хитросплетения жизни, Бертран взрослел, стесняясь кому-либо высказать свои размышления, присматриваясь, как поступают и живут другие люди. Теперь он ждал главного – когда король объявит об отплытии в Египет, и тогда начнутся главные испытания в его судьбе. Ему была важно одно – лишь бы те, кого он считал своими друзьями, были с ним рядом, когда надо будет скрестить мечи с сарацинами.

Часть третья

Египет

Лето 1249-го – весна 1250 г.

Глава девятнадцатая 

Демонстрация силы

Королевский корабль тихо покачивался на волнах Средиземного моря. Король Людовик Французский стоял на носу, задумчиво смотря на египетский берег – серо-желтоватый, пустынный, где вдали высились стены и башни крепости Дамиетта.

– Ваше величество, на судно прибыл магистр Гийом де Соннак, – услышал король слова своего камергера.

– Хорошо. Подождем еще немного остальных сеньоров.

Король подставил лицо ветру, как бы слушая, что может передать ему с неба Бог в шепоте воздушных струй.

Он обернулся. Несколько сеньоров уже прибыли на флагманский корабль, осененный поднятой Орифламмой, на военный совет. Братья короля – Роберт д'Артуа и Карл Анжуйский, прибыли первыми, как только флот бросил якоря перед египетским берегом. Король осмотрел свой флот, раскинувшийся по флангам и позади. Да, тут сотни кораблей под разноцветными парусами, выглядящие грозно – большие и малые, высокобортные нефы, грузовые суда с зерном, лошадьми, фуражом, галеры и одномачтовые лодки. Но сколько их было три недели назад!

Сто двадцать больших кораблей и более тысячи шестисот судов меньшего размера! Две тысячи восемьсот рыцарей из Франции и Кипра, присоединившиеся к ним сеньоры из Святой земли, тамплиеры и госпитальеры, и более двадцати тысяч копейщиков, лучников, арбалетчиков – грозная сила Запада, являвшаяся мощной угрозой для одной восточной страны – Египта.

Весь горизонт заполнили корабли, выйдя из порта Лимассола. Король Кипра с придворными и простыми киприотами с гордостью смотрели, как уходил самый огромный флот, когда-либо собиравшийся христианской армией. Вместе с французами ушел цвет кипрского рыцарства под командованием коннетабля Ги д'Ибелина, и, конечно, многие жены, матери и дети пришли проводить их в тот памятный майский день празднования Святой Троицы. Но Господь послал крестоносцам новые испытания. Поднялась буря, и шедшие к славной победе корабли стихия разметала в разные стороны, унося за десятки миль, срывая паруса, смывая такелаж, ломая мачты.

Тогда Людовик впервые почувствовал легкий укол сомнения. Правда ли, что он правильно понял Господа, когда лежал при смерти в Париже? Действительно ли Бог хочет этой войны с сарацинами во имя Иерусалима? Ведь этот шторм, налетевший в святой день, когда крестоносцы только вышли из порта, заливавший короля со всеми, кто находился на борту, раскачивающемся под яростными ударами волн – разве не предупреждение? Нет, это происки вовсе не Бога, решил тогда Людовик. Такие мысли, заставляющие усомниться в Божьем благословении, всегда нашептывает дьявол.

С трудом флагман христианского флота смог повернуться в вихревом потоке бури и войти в гавань Лимассола. Все капитаны, чьи суда не потеряли управления, приняли единственное верное решение – вернуться обратно в порт и ждать улучшения погоды.

Все праздничные дни король пребывал в удручённом состоянии. Мессы, которые попеременно служили патриарх Иерусалимский и папский легат, не помогали в ободрении короля. Он подсчитал количество вернувшихся из моря в порт рыцарей – только около семисот. Две с лишним тысячи рыцарей, а также тысячи простых воинов буря отнесла к разным островкам и крупным островам Средиземного моря, к берегам Святой земли. Тогда король еще не знал, что они живы, и думал, что многие мертвы и его армия значительно сократилась. Когда ветер стих, надо было принимать решение. Оно было только оно – отправляться с имеющимися силами, как и планировалось раньше – в Дамиетту.

30 мая флот крестоносцев вновь вышел из Лимассола и отправился к Египту. Понадобилось пять дней, чтобы достичь заветного берега. Несмотря на письмо с вызовом, отправленное султану Египта, Людовик через лазутчиков знал, что Ас Салих Айюб ибн Мухаммад по-прежнему воюет со своим дядей в Сирии, и в Египте его нет. Гарнизоном Дамиетты командует престарелый визирь Фахр ад Дин ибн ас Шейх. Оставалось решить по поводу высадки и нападения на Дамиетту.

Постепенно к королевскому кораблю подплывали лодки, и сеньоры поднимались на борт. За час собрались все вожди христианского войска, которых не разметала буря. Людовик, находившийся в компании братьев, папского легата Эда де Шатору и престарелого патриарха Иерусалимского Роберта Нантского, приветствовал герцога Бургундского, коннетабля Эмбера де Божё, магистра тамплиеров Гийома де Соннака, магистра госпитальеров Жана де Роне, Гуго де Лузиньяна графа Ла Марш, Ги д'Ибелина коннетабля Кипра и Гийома Виллардуэна князя Морейского, прибывшего из южной Греции для участия в походе.

– Я собрал вас, сеньоры, чтобы обсудить наши дальнейшие действия! – сказал король. – Я считаю, надо высаживаться немедленно и атаковать Дамиетту. Каковы ваши мысли?

– Мы не знаем, с какими силами нам предстоит сразиться, – сказал герцог Бургундский. – Возможно, надо отправить кого-то разведать, какие войска в городе и его окрестностях.

– И обречь храбрецов на заведомую смерть? – остановил его Карл Анжуйский. – Нас и так стало мало из-за бури. Нельзя никем рисковать понапрасну.

– Вы молоды и уже так осторожны! – усмехнулся сорокалетний Гийом де Виллардуэн, известный любитель турниров и охоты. – Мы все пришли к этим берегам, чтобы рискнуть нашими жизнями во имя Господа. Ваше величество, я считаю, надо немедленно высаживаться и атаковать. Сарацины не знают, сколько нас было в Лимассоле и сколько осталось теперь – они не ожидают нападения и будут сбиты с толку, даже если их в крепости много.

– Я согласен с князем Морейским, – поддакнул Гийом де Соннак. – Ударим сейчас же!