Звезда паладина, или Седьмой крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков

Королева Маргарита, побледневшая от осознания произошедшего смертоубийства, не знала, что и сказать.

– Все хорошо, моя королева! – усмехнулся Людовик. – Это всего лишь сарацины. Ничего страшного не произошло. Уверен – ни один христианин не пострадал.

Моряки громко славили Бога и короля, а патриарх Иерусалимский предложил всем, находящимся на флагмане, помолиться и возблагодарить Бога за победу сегодняшнюю и будущую.

Когда солнце, словно перезрелый плод, стало клониться к земле, берег перед крестоносцами покрылся тысячами всадников. Выжившая галера принесла в Дамиетту весть, что прибыли христиане и они очень хотят убивать. Армия визиря Фахр эд Дина вышла из города для демонстрации силы и мощи перед флотом французского короля. Воины били в сотни литавров, дули в рога, истошно кричали, призывая Аллаха. Ревели верблюды, ржали кони, всадники потрясали оружием, ударяли им в щиты. Гвардия султана в золоченых доспехах в лучах закатного солнца словно бы горела густыми длинными рядами, подняв вверх копья.

– Выглядят внушительно! – сказал Людовик, пристально разглядывая врага на берегу.

– Скорее, как ряженые дикари, – презрительно бросил Роберт д'Артуа. – Весь их шум и ор не более чем напускная храбрость. Они побегут при первом же нашем ударе.

– Хорошо, что сарацины показали себя – мы видим их, они – нас. Так проще прикидывать шансы завтрашнего боя.

– Как их много! – ужаснулась Маргарита Прованская, невольно встав позади мужа и положив ему руку на плечо.

– Любимая, завтра ты будешь еще спать, когда мы сокрушим их.

– Ты думаешь, я смогу заснуть, Луи? – удивилась королева, с беспокойством оглядывая армию египетского визиря.

– Тем лучше. Не время спать, когда французы идут в славный бой против врагов христианской веры. Ты увидишь мою победу, Марго, а это то, о чем мечтает каждый мужчина.

– Как думаешь, брат, они смогут достать с берега до наших кораблей, стреляя из лука? – спросил Карл Анжуйский.

– Вряд ли! – засомневался король.

– Да если бы могли, они давно бы уже это сделали – чтобы позлить нас! – вставил Роберт д'Артуа. – Во всяком случае, я на месте сарацин так бы и поступил. Но, может быть, пусть попробуют наши арбалетчики?

– Не стоит, Роберт, – ответил Людовик. – Недолет будет выглядеть беспомощно. А он очень возможен. Оставим все как есть. Пусть противник недооценивает нас, погромче кричит и, вместо того чтобы укрепить берег, всячески старается произвести на нас грозное впечатление. Уже завтра мы высадимся, и с Божьей помощью покажем сарацинам, кто новый хозяин их земли.

Когда наступила ночь, король попросил патриарха Иерусалимского благословить всех, находящихся на флагмане. Королевская чета, братья Людовика, папский легат, капитан, моряки, несколько рыцарей, слуги – все собрались на палубе и опустились на колени. Роберт Нантский, облачившись в одежду для богослужения, начал чтение молитв.

Людовик пытался сосредоточиться на словах патриарха, думать о Боге, но мысли убегали с небес на берег, полный врагов. После общей молитвы, когда все стали расходиться, король отправился с королевой в свою каюту. И хотя Маргарита ждала, что Людовик ринется к ней в объятия, как это обычно бывало, тем более в виду предстоящего сражения, подогревающего страсти, муж, вопреки ее надеждам, оставался холоден и сосредоточен на своих мыслях. Он нежно поцеловал жену и опустился на колени перед крестом в изголовье кровати. Маргарита погладила мужа по голове, поцеловала его волосы и поднесла к распятию единственную свечу, освещавшую каюту. Она знала – Людовик хочет говорить с Богом, и сейчас ему нельзя мешать.

Король встал на колени в одной ночной рубашке, сложил вместе ладони и еле слышно зашептал, глядя на старое деревянное распятие, которое, как он слышал еще в детстве, принадлежало Людовику VII и вместе с ним отправлялось в крестовый поход. Общая молитва на палубе не помогла королю поговорить с Господом, теперь, находясь в полной тишине, когда Маргарита тихо лежит и засыпает, боясь потревожить движением его внутренний настрой, он погрузился в свои переживания.

Буря, разметавшая флот, а перед этим эпидемия на Кипре, унесшая жизни многих крестоносцев, стали тем червем сомнения, который исподволь стал точить мысли короля – а правильно ли он поступил, отправившись в поход, поведя тысячи людей в чужую враждебную страну, правильно ли он понял Бога, явившегося ему при смерти? Людовик не раз убеждал себя, что трудности, неизбежные в походе, были всегда и у всех полководцев. Однако чтение Библии и толкование ее священниками говорило о том, что сложности на пути к заветной цели – суть действия Господа, пытающегося указать человеку на то, прав он или нет. В какие-то минуты Людовику становилось страшно не за себя, а за тех, кого он увлек в крестовый поход – за жену, братьев, верных сеньоров, за всех французов и союзников, поверивших ему, его мечте и идее. Ведь сколько уже походов закончилось полным провалом! Лишь экспедиция в Святую землю императора Фридриха завершилась передачей Иерусалима христианам, да и то ненадолго. Хватит ли у него, Людовика Французского, сил, чтобы сокрушить сарацин? Казалось бы, он все предусмотрел – заранее заготовил много фуража, продуктов, оружия, с ним была огромная казна для армии, французские рыцари закалены в боях с сарацинами, катарами, англичанами, между собой, воины из Святой земли – с ним, а дома, во Франции – мир и благополучие, кроме того, по сведениям от разных людей на Востоке, египетский султан довольно слаб, в его окружении зреет недовольство им. Что еще нужно для победы? Он знал ответ. Все, чем он так гордился, все собранное и созданное им лично для победы, было просто пылью, если сам Бог не захочет ему помогать. И какое-то смутное, никчемное, но такое зудящее сомнение не давало Людовику покоя. Видел ли он тогда тот ослепительный свет, который был Богом, когда он лежал при смерти, или ему просто почудилось? Каждый раз король убеждал себя, что любые сомнения – это происки лукавого и грех вестись на его уловки. На какое-то время это помогало, а потом сомнение возникало вновь. Людовик истово молился, и молитва спасала от сомнений. Он обретал уверенность и душевное спокойствие. Но сегодня, после того как крестоносцы потопили три галеры, убив всех находящихся на них сарацин, снова ненавистное сомнение постучалось в глубины его сознания. Этого ли хочет Бог? Ведь Бог есть любовь. И эти простые истины разверзали в его душе непреодолимую бездну – а что же тогда все эти походы за сто пятьдесят лет – зло, страшные ошибки, стоившие жизни невообразимому количеству людей? Разве все эти усилия по возвращению христианам Иерусалима и Земли обетованной – бессмыслица, если