Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

одеждах, тогда как все в храме носили кашаи. Он прибыл затемно, и старшие монахи проводили его на задний двор. Судя по всему, он ушел еще до рассвета, и с утра я не заметил ничего странного.

Размышляя, Лю Синь тихо барабанил кончиками пальцев по столу. Тан Цзэмин не стал прерывать его, лишь подлил еще чаю и застыл в напряженном ожидании, как и сидящий рядом Лу.

– Насколько мне известно, – начал Лю Синь через некоторое время, – этот храм был воздвигнут еще до создания Яотина. Город построили после войны, двадцать лет назад. Именно тогда Дун Чжунши отвоевал свое право на независимость от империи из-за растрат нынешнего императора на укрепление столицы и дворца. Храму Баоэнь намного больше лет, чем стенам вольного города под этой горой. – Парень задумчиво прищурился, медленно вращая чайную чашу на столе. – Цель буддистов – разорвать круг перерождений. Знаете, почему существует вражда между ними и даосами? – поднял он взгляд на Тан Цзэмина и Лу. Те отрицательно помотали головами. – Много лет назад, когда буддийские школы начинали распространяться по империи, туда в основном стягивались люди, которые совершили много злодеяний, но желали исправиться. Один мастер сказал мне, что если при жизни человек вел себя неподобающим образом, то все плохое вернется ему после смерти. Боясь кары и перерождения в худшей жизни, такие люди, вероятно, желают разорвать круг перерождений, чтобы не испытывать мук за свои грехи.

– Ты хочешь сказать, что Мао Цимэй… – Тан Цзэмин не закончил, раздумывая над сказанным.

– Я думаю, что тот человек, которого видел в ту ночь Лу, – это он. И если именно Мао Цимэй наложил печать на дверь, то он был тем, кто основал это место много лет назад.

Полная луна висела высоко в небе, когда трое людей с факелами приблизились к каменному диску. Пламя монаха Лу дрожало, и совсем не от ветра. В тишине не слышно было даже шелеста листьев и шума ручья, который будто замерз, не издавая ни звука. Монах перетаптывался за спиной Лю Синя, то и дело утирая холодный пот со лба. Тан Цзэмин приблизился к диску, сжимая в руках медальон.

Он уже почти поднес его, когда Лю Синь перехватил ключ со словами:

– Дай-ка я.

Опустив медальон в замочную скважину и с легкостью провернув, юноша тут же отошел на шаг. Через секунду послышались щелчки, словно зубцы один за другим вставали в нужные положения, запуская механизм в огромном диске. Символы по кругу вспыхнули, озаряя слабым свечением всех троих, и дверь начала медленно приподниматься, открывая зияющий темный провал со ступенями, ведущими вниз. Монах Лу тут же занервничал еще больше, в страхе отступая и размахивая руками.

– Я тут останусь… Я-я лучше останусь тут, – заикался он.

– Как знаешь. – Лю Синь принял факел у дрожащего толстячка и вынес перед собой. Понаблюдав за темнотой, уходящей вглубь, он кинул факел вниз. Тот с тихим стуком несколько раз ударился о ступени и замер на каменном полу у подножия лестницы, освещая старые каменные стены, затянутые паутиной. На вопросительный взгляд Тан Цзэмина Лю Синь пожал плечами:

– Не хочу сюрпризов.

Вопреки его опасениям, тут было не так уж глубоко, поэтому вскоре они достигли пола.

– Будьте осторожнее! – громко прошептал Лу, размахивая им вслед руками. Тан Цзэмин попросил в ответ:

– Можешь пока приготовить баоцзы с тушеными овощами. Мы скоро вернемся.

Монах тут же закивал, как болванчик, и скрылся.

Оглянувшись по сторонам, Тан Цзэмин увидел масляную чашу, от которой к потолку вились несколько нитей. Он поднес факел к маслу и позволил огню расползтись по всему коридору, освещая проход.

– Молодец, – похвалил Лю Синь, проходя вперед. Тан Цзэмин дернул уголком губ и взял его факел, чтобы установить в один из держателей.

Проход представлял собой небольшую галерею, по бокам которой располагались громоздкие опоры из черного камня. Пламя, всполохами алого света отражаясь от черного полированного мрамора стен и пола, озаряло галерею золотистым сиянием. Лю Синь подивился такому зрелищу и материалам, которые стоили явно дороже, чем весь этот храм.

Вместе они прошли по коридору и остановились перед большой двустворчатой алой дверью, испещренной золотыми вензелями. Она выглядела так, словно ее давно не открывали. Но стоило только потянуть за ручки с двух сторон, как дверь на удивление легко отворилась без единого скрипа.

Света из коридора не хватало на все помещение, но даже отсюда Лю Синь видел, что оно было огромным. Почти по всему залу разрослись корни священного баньяна, уходя вглубь пола и пронизывая его, словно сердечные жилы.

Шагнув вперед, Лю Синь огляделся. Перед стволом огромного дерева он увидел каменный алтарь, вокруг которого меж корней были расстелены несколько бамбуковых циновок. Алтарь был простым, длинным, с переплетением тех же иероглифов, что и на двери: «добродетель, чистота, энергия». Он стоял в центре круга надписей на древнем языке, вычерченных на полу киноварью и серой.

– Попахивает каким-то оккультным безумством, – пробормотал Тан Цзэмин. Выйдя вперед, он остановился, ощутив витающую здесь чистую светлую энергию. Ее было немного, будто она иссякала с каждой минутой, едва двери открылись; она струилась по воздуху мягкими переливами, которые мог разглядеть только заклинатель.

Передернув плечами и согнав с себя чужую энергию, Тан Цзэмин подошел к дереву, рассматривая зеленые потоки смолы, мерцающие в свете огней.

Он уже протянул руку, когда Лю Синь выкрикнул:

– Не трогай! – приблизившись, он на ходу достал из своего мешочка цянькунь тонкие сатиновые перчатки, прослоенные змеиной кожей изнутри, и надел их. Затем подцепил зеленую каплю и прищурился, растирая ее меж пальцев. В нос тут же ударил запах гари и металла. Достав платок и вытерев руки, Лю Синь сказал:

– Дерево отравлено.

Тан Цзэмин задрал голову, оглядывая весь могучий ствол дерева, и только после этих слов подметил, что в воздухе витает также и темная энергия. Ее было слишком мало, чтобы распознать ее сразу. Лишь зная, на чем нужно сосредоточиться, можно было ее обнаружить.

Лю Синь почувствовал холодок, пробежавший по всему телу, и оглянулся. Место выглядело как склеп или алтарь с каменным столом для жертвоприношений, однако на полу и стенах не было ни следа крови.

Подойдя к одной из стен, Лю Синь провел пальцами по длинным выбоинам, вероятно оставленным цепью.

– Похоже, кто-то не смог совладать с собой в этом месте.

В стороне Лю Синь увидел высокий небольшой стол и на нем – раскрытую книгу. Приблизившись, он наклонился, зажав пальцами раскрытый разворот