Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

и высунули головы из-за дверей, он занес молот за плечо и обрушил его на статую. Грохот сотряс храм, а камни и иссушенная известь посыпались на пол, скрывая за завесой пыли и Будду, и самого Тан Цзэмина.

Кашляя и отгоняя от себя оседающую белую пыль, Лю Синь, размахивая широкими рукавами, прошел внутрь. Лу уже семенил за ним следом, выглядывая из-за его плеча. Тан Цзэмин отбросил молот, стоя посреди комнаты. Повернувшись к Лю Синю, он протянул ему круглый медальон, величиной в половину его ладони. Неожиданно тяжелый для своего размера, он мягко скользнул в руку юноши, и тот крепко сжал его.

Растущая луна освещала подлесок и дерево баньян, когда трое вышли из храма и приблизились к круглому диску. Как оказалось, монах и знать не знал об этом проходе и был удивлен, вновь открыв рот и тыча пальцем. Он провел здесь полгода, но понятия не имел, что медальон настоятеля является на самом деле ключом к тайной двери на заднем дворе, на котором сам Лу и был-то всего пару раз. Он должен был стать настоящим монахом только после обряда посвящения, когда выучил бы все догмы и правила, а также доказал чистоту своих помыслов поступками. Не желая даже самую малость разочаровывать этих людей, толстяк Лу то и дело носился с поручениями, ведя благочестивую жизнь, пока однажды не сошел с тропы, решив нагуляться напоследок, ведь отродясь не ведал свободы. Кто же знал, что тот самый поступок спасет его?

Лю Синь уже потянулся к двери, когда Тан Цзэмин перехватил его руку, осторожно отнимая ключ:

– Давай лучше я. Кто знает, что за той дверью.

Лю Синь хотел было что-то сказать, но тот, словно предвидя отговоры, уже наклонился, опуская медальон в пазы. Несколько секунд ничего не происходило. Тан Цзэмин возился с замком. Несмотря на то что ключ как влитой вошел в дверь, провернуть его никак не удавалось – тот замер в одном положении, словно не желая двигаться с места.

Лю Синь не выглядел удивленным или раздосадованным, утвердившись в догадке, что дверь открывается лишь в полнолуние. Подняв глаза к почти полной луне, он выдохнул:

– Лу, жители этого храма… они были людьми или заклинателями?

Толстячок почесал в затылке.

– Я не знаю, но старшие и младшие настоятели часто медитировали и вели добропорядочный образ жизни. Они никогда даже не ругались между собой и не… ну… не делали всякие магические вещи и не упражнялись с мечами, как вы, господин. Но если они и были заклинателями, то слабыми, иначе отразили бы нападение, верно? – Постучав по подбородку пальцами, он поднял глаза к небу. – А будь они простыми людьми, то зачем бы им медитировать?

Лю Синь хотел было сказать, что для медитаций вовсе необязательно быть заклинателем, но голос Тан Цзэмина прервал его:

– Чтобы накопить ци… – задумчиво произнес тот себе под нос, а после напрягся всем телом, поворачиваясь к Лю Синю. – Я читал в книгах Сяо Вэня, что медитации нужны для накопления энергии.

Лю Синь кивнул. Затем подошел ближе и присел рядом с Тан Цзэмином, который хотел было возобновить попытки открыть дверь.

– Оставь. У тебя все равно не получится.

Тан Цзэмин искренне удивился:

– Почему это? Просто подожди немного, я уже почти открыл. Он ведь убил всех явно из-за того, что находится там, – добавил он чуть тише, чтобы топчущийся за их спинами монах не услышал. – Мы должны туда попасть.

Лю Синь с легкостью вынул круглый медальон и сказал, протягивая руку к двери:

– Видишь эти символы? – указал он на выбоины. – Они идут в ряд от убывающей луны к растущей, и лишь в полнолунии находится скважина для ключа. Дверь можно открыть только при полной луне, которая появится на небе через семь дней. Нам нужно ждать.

Тан Цзэмин спросил, разглядывая дверь:

– Но что, если этот человек убил всех из-за того, что ему не позволили войти? И что, если он явится сюда, когда мы откроем двери?

Лю Синь думал об этом в последние дни, просчитывая и такой исход. Но то, что дверь уже успела порасти плющом и кустарником за несколько полнолуний, свидетельствовало о том, что никто даже не пытался пробраться внутрь этого места. Найти ключ и дождаться полной луны – не такое уж большое дело, а значит, монахов убили не из-за отказа открыть проход. К тому же Мао Цимэй был сильным темным заклинателем и вполне мог вскрыть эту дверь даже малой силой. Ведь будь проход под защитой сильного светлого заклинания, ему не потребовалось бы полнолуние. Сильные заклинания поддерживались энергией своего владельца, который мог питать дело своих рук, а слабые заклинания черпали энергию из других источников.

Лю Синь задумчиво протянул, водя пальцами по фазам луны:

– Скорее, тот, кто наложил защитное заклинание, сделал это, чтобы внутрь невозможно было пробраться без его ведома и чтобы это позволялось лишь раз в месяц. А значит, все в этом храме были простыми людьми.

Глава 79

Корень всех бед

За четыре дня до полнолуния в храме закончилась еда. И без того скудный запас круп истощился, когда Лу и Тан Цзэмин решили порыбачить, прикормив перед этим рыбу в заводи, да так и отдали ей добрую часть провианта. Теперь в реке плавала жирная, довольная жизнью форель, а монах и мальчик прятались по всему храму от разъярившегося Лю Синя. Не желая злить его еще больше, виновники мигом оседлали лошадей и спустились в город, чтобы не питаться оставшиеся дни тумаками и овощами. Последние, кстати, тоже почти закончились.

Лю Синь как раз сидел возле прохода, стараясь перевести письмена на диске, когда услышал лошадиное ржание из внутреннего двора. Решив не отвлекаться от своего занятия, парень остался на месте, но окрик Тан Цзэмина с крыльца заставил его приподнять голову.

Мальчик приближался к нему, размахивая небольшим свитком, перемотанным бечевкой.

Лю Синь отряхнул руки и сел на пятки, спрашивая:

– Что это?

– Юн-гэ просил передать тебе, – ответил Тан Цзэмин, садясь рядом и сгружая небольшой мешок. Лю Синь улыбнулся уголком губ и тут же развернул свиток, принявшись за чтение.

Тан Цзэмин сорвал небольшую травинку и завалился на землю. Затем подложил под голову руки и принялся рассматривать плывущие по небу облака. Едва только поступило предложение отправиться в город, он тут же с готовностью вскочил на коня, желая как можно скорее вернуться в Яотин. Как ни старался, такого внезапного стремления