Алина и Валькур, или Философский роман. Книга вторая - Маркиз де Сад

Как? Армейский генерал во имя Бога мира в один день отправляет на верную смерть двадцать тысяч своих солдат; с этой кровопролитной битвы он возвращается увенчанный лавровым венком, в его честь распевают гимны, а вот несчастный, причинивший зло только самому себе, подвергается хуле и поруганию, хотя он всего-навсего хотел побыстрее удостоиться созерцания света небесного... ему не терпелось покинуть этот мир, превратившийся в рассадник себялюбия, лицемерия, разврата и преступлений, и он, желая взлететь на крыльях души к Господу, не убоялся прервать нить своего бренного существования! Кому, как не мне, принадлежит моя жизнь? Кто, если не я, вправе ею распоряжаться? Господь, осчастлививший меня драгоценным даром бытия, повелевает ценить жизнь, но лишь тогда, когда этому благоприятствуют обстоятельства; если же подарок Божий мне становится обременителен, если он давит на меня тяжелым грузом, я без колебаний могу возвратить его дарителю. Скорее я отплатила бы Предвечному черной неблагодарностью, пожелай я наслаждаться преступной жизнью, так как к бытию меня призвали лишь затем, чтобы славить Господа; из боязни быть причисленной к скопищу злодеев я возвращаю Богу драгоценный подарок, не желая подвергать его осквернению, так что мои действия выглядят вполне оправданными.

Друг мой, простите мне эти мысли... Мне внушает их какая-то неведомая сила... И если властный голос, под диктовку которого я пишу эти строки, потребует, чтобы я подчинилась... и мы расстанемся навсегда... и если Вы потеряете Алину, столь Вами любимую, — будете ли Вы хранить память обо мне? Не забудете Вашу нежную Алину? Буду ли я по-прежнему занимать собой Ваши мысли? Скажете ли Вы, что живете только ради меня и без меня мир потеряет для Вас смысл?..

О любезный Валькур, если бы Господь прислушался к моим молитвам... я бы попросила его оказать мне такую милость: пусть душа, некогда оживлявшая бренное тело Алины, временами навещает дорогого Валькура; быть может, Господь исполнит эту просьбу, и тогда в памятные для нас дни будьте внимательны, мечтайте о встрече со мной, и душа Алины, друг мой, снова воцарится в Вашем сердце, оживляя его своим присутствием...

Матушка звонит в колокольчик. Перед этим, воспользовавшись минутой отдыха, я успела написать Вам письмо. Она просыпается... О Боже! Она чувствует себя гораздо хуже, чем когда-либо: судороги, рвота... О я несчастная: будущее мое лежит во мраке; траурное покрывало разверзлось; ужасные чудовища под косой смерти приближаются ко мне; ангел тьмы открывает крышку гроба, в котором суждено лежать Вашей Алине.

Письмо шестьдесят седьмое

ДЕТЕРВИЛЬ — ВАЛЬКУРУ[80]

Вертфёй, 6 мая

Пролетели те счастливые дни, когда я проводил с пером в руке безмятежные часы досуга, сообщая тебе о событиях веселых и занимательных, прогоняя твою печаль рассказами, которыми забавлялись наши нежные подруги! Я бы сравнил строки этого печального письма с ядовитыми змеями, собирающимися впиться в твое сердце; впрочем, я и так сказал слишком много; распечатывай пакет и трепещи от ужаса: соберись духом, я не намерен обманывать тебя словами утешения. Слишком хорошо я знаю тебя, Валькур, слишком уважаю, чтобы унижать друга неуместной сентиментальностью. Нет... Прочти мое письмо и расстанься с жизнью... После таких потерь я не стану удерживать тебя в этом жестоком мире. Откажись от жизни, Валькур, ты не встретишь в ней ничего, кроме терний; пусть душа твоя соединится с тенями наших подруг. Перечитай мое письмо еще раз и готовься сойти в могилу.

Едва лишь мне сообщили о болезни госпожи де Бламон, как я сразу же поспешил в Вертфёй. Посыльный прискакал за мной на лошади, дабы я не потерял ни минуты; слуга этот передал мне послание к графу де Боле, кого также просили присоединиться ко мне; поскольку же граф накануне моего отъезда отправился с инспекцией в те же самые края, куда намеревался отправиться и я, то, оставив письмо на почте, я поскакал в Вертфёй в одиночестве. Прибыв двадцать четвертого числа в поместье госпожи де Бламон, я застал его обитателей в крайнем волнении: болезнь нашей достойной уважения подруги обострилась, приступ, случившийся с ней двадцать второго числа, сопровождался симптомами тревожными и подозрительными. Врач потихоньку шепнул мне на ухо, что перелом, вероятно, наступит на следующий день, а больная при неблагоприятном исходе через три дня отойдет в лучший мир. С Алиной я этой новостью, разумеется, не поделился, ведь ее чувствительное сердце и так обо всем догадывалось. Мне сообщили, что госпожа де Бламон с нетерпением ожидает моего приезда. Не теряя времени даром, я поднялся к больной, чтобы выразить ей мое искреннее сочувствие и узнать, чем могу быть ей полезен. Увидев меня, она протянула мне руку и, слегка сжимая мое запястье, сказала:

«О друг мой, боюсь, мы скоро расстанемся...» Я обратился к ней со словами утешения.

«Полно! — отвечала она — На все Божья воля; я хотела вас повидать, чтобы познакомить с моим завещанием».

«Излишняя предосторожность; зачем предаваться меланхолии, когда остается верная надежда на выздоровление?»

«От завещания не умрешь, друг мой... не умрешь, зато чувствуешь себя спокойнее».

С этими словами она дала мне какую-то бумагу, попросив прочитать ее вслух.

Я расскажу тебе лишь о тех пунктах завещания, что имеют непосредственное к тебе отношение, хотя все, написанное этой достойной женщиной, неизменно вызывало бы у тебя живейший интерес.

Все свое достояние, которым не мог распоряжаться президент, госпожа де Бламон оставляла Алине. В завещании говорилось, что Алина должна быть выдана замуж за Валькура, президента просили не нарушать последнюю волю супруги и не препятствовать счастью дочери. Имущество оставалось за одной Алиной и в том случае, если ее принудят к иному браку, но тогда оно не должно было входить в общее имущество супругов. По воле госпожи де Бламон в Вертфёе будет учрежден госпиталь на Шесть коек, предназначенный исключительно для местных жителей. Деньги, необходимые для постройки госпиталя, находятся у вертфёйского нотариуса. Похоронить себя госпожа де Бламон приказывала без лишней помпы, на приходском кладбище, расположенном поблизости от поместья. Первые девять дней после похорон бедняки, проживающие во владениях госпожи де Бламон, будут получать бесплатные обед и ужин в столовой зале господского дома... Господину де Валькуру отходит медальон с портретом хозяйки Вертфёя, обрамленный драгоценностями на пятнадцать тысяч франков; медальон этот названному господину вышлют на следующий день после смерти его владелицы. Прекрасные локоны госпожи де Бламон будут срезаны и отданы Алине. Драгоценности на двенадцать