Путь Абая. Книга первая - Мухтар Омарханович Ауэзов

Была пора перекочевки с джайлау на осенние пастбища. Два аула, запоздав, вышли на кочевку позже и отстали от других караванов. Именно в это время, в пять дней, занятых на перекочевку, из табунов Майбасара, Жакипа и Ирсая, а также из аула, в котором находился сам Кунанбай, угнали около двадцати на-гуленных за лето лошадей. Передавая из аула в аул, весть эту донесли до самых дальних окраин Чингизских джайлау.

Но поймать воров никак не удавалось. Они действовали умно. Подобные кражи обычно трудно скрыть от людей - сначала появляются слухи, затем обнаруживаются кровавые следы преступления: там видели потроха забитой лошади, в другом дворе - шкуру свежезабитого животного. А нынче всего этого нет. Все было тихо, скрыто - и концы в воду.

Кунанбай, Жакип и остальные держали совет и пришли к выводу: «Зло исходит от соседних родов Керей, Найман или же Сыбан». Они пошли на такую дерзость, воспользовавшись многодневной перекочевкой аулов. Растянутые в длину, оторванные от других, кочевые караваны были уязвимы. А те, что угнали лошадей, могли уйти очень далеко, в самую глубину Арки, так и не обнаруживая следов своей кражи.

Кунанбай задержал кочевку и разослал гонцов-разведчиков во все тобыктинские пределы. Конные группы, возглавляемые Изгутты, Майбасаром и Ирсаем, прошлись - кто на рысях, кто скорой иноходью, а кто и бешеной скачкой, взмыливая лошадей, - по самым разным углам Причингизья. Но ни в одном из аулов никаких сведений о барымтачах не обнаружилось. Не могли добыть ничего нового даже такие известные ловкачи, лихие джигиты, как Толепберды, Бурахан, Камысбай, Жумагул. Они объездили все дальние безлюдные сторожевые высотки, глухие впадины и овраги, разбойничьи саи - и не нашли никаких следов.

И в самую суматоху, когда многие джигиты Кунанбая носились по всей округе в поисках конокрадов, у людей рода Иргизбай пропало еще пять лошадей. Но на этот раз не только у них - четыре отгульных кобылы угнали у Байсала, что-то пропало у бая Суюндика. И вскоре к поиску уведенного скота присоединились джигиты Котибак и Бокенши. Но все равно никому не удалось напасть на след опытных конокрадов. Лишь только и было слышно по аулам: «Увели!», «Опять угнали!»

Кунанбай потерял терпение. Он сам сел на коня, но и ему не удалось ничего обнаружить. Вернулись все атшабары, посланные им. Вернулись дозорные, которых отправляли на дальние сторожевые сопки. Все вернулись ни с чем. Теперь надежду стали возлагать на ночную охрану. Скот аулов сгрудили в один гурт, со всех сторон окруженный вооруженными джигитами, и в таком порядке ночная кочевка обеспечилась некоторой безопасностью.

Пустились в путь с такой поспешностью, словно бежали от степного пожара. Понадеялись: «Может быть, лихие люди отстанут от нас, обратят внимание на других! А мы быстро оторвемся от них и, наконец, избавимся от напасти!»

Столь поспешная, суетливая ночная кочевка оказалась в какой-то степени верным шагом. Ибо кражи в Иргизбае почти прекратились, а слышно было об угонах из Котибак, Жигитек. Но не все аулы Иргизбая остались без покраж. Угнали двух стригунков и одну жирную кобылицу из табуна самого Кунанбая. И после этой кражи он вдруг неожиданно заметил: «Теперь я знаю, кажется, чьих рук это дело!» Однако имя вора не мог назвать. Догадка, осенившая его, была такова: «Вор пришел не со стороны. Он не издалека. Он из наших и находится среди нас». Такая мысль не приходила в голову Байсалу или Суюндику. Оба старшины родов впали в крайнюю растерянность и только хлопали ладонями по бедрам. Кунанбай передал для них послание: «Пусть ищут, не прекращают своих поисков!» Однако своими догадками ни с кем не стал делиться. Он послал несколько человек, тайных соглядатаев, в соседние роды и племена. Только он, самолично, давал им задание, что делать. Людей выбрал не из своего окружения, а со стороны, самых невидных и заурядных. Они ни у кого не должны были вызывать подозрения. Например, соглядатай, посланный в род Жигитек, в аул Караша, - дряхлая старуха преклонных лет, нищенствующая по дорогам. Она имела какие-то родственные отношения с одним захудалым очагом проверяемого аула. И в аулы рода Котибак он послал такого же незаметного на посторонний взгляд убогого старика-жатака. И тайный посланец в род Торгай тоже был старичок, разорившийся погонщик верблюдов. Эти старики были далеки от всяких мирских интересов и человеческих обязанностей. Джут разрушил их очаги и лишил средств даже к самому скудному существованию. Они ни у кого, ни о чем не расспрашивали, им никто ничего не рассказывал. Вряд ли они знали и о разбойных делах в округе. Божьи одуванчики - старички были озабочены только тем, как бы им просуществовать день - всего лишь с утра и до вечера. Никакого особенного задания Кунанбай им не давал - велел только принюхиваться да присматриваться к тому, что едят люди в соседних аулах. И сирые, голодные старики исполняли поручение с удовольствием, а потом, вернувшись, об этом всенепременно докладывали Кунанбаю.

Благодаря столь хитроумной уловке, Кунанбай вскоре нашел злодеев, обнаружил разбойничье гнездо. Это - род Жигитек. Итак, он опять должен будет обрушить свой гнев на этот дерзкий, вороватый род! На сей раз в преступлении были замешаны люди окружения Караша и Каумена.

Теперь Кунанбай не стал колебаться и долго взвешивать в уме, как ему поступить. В отличие от прошлых дел, вина преступников была очевидна. Это оказались джигиты-сероюрточники из Жигитек - Балагаз и Абылгазы.

Балагаз - старший брат Базаралы. Один из самых честолюбивых, гордых, горячих джигитов рода. Абылгазы - сын Караши. Как и сам Караша - все его сыновья отличались дерзостью и задиристостью. Было в прошлом одно событие, явившееся причиной начавшейся вражды между Кунанбаем и Божеем, и к этому событию имел самое непосредственное отношение Караша. Также и Каумен приложил к тому свою руку. Ведь широко известная драка на Токпамбете началась с избиения Кауменом, Карашой и их людьми двух атшабаров. Они тогда славно помахали плетками. После той отчаянной выходки была Мусакульская битва, и годовая тризна Божея, и много чего другого, - где взрослые сыновья Каумена и Караши заставили громко говорить о себе своими дерзкими подвигами. Базаралы был из этого гнезда. Он и на язык остер, и умен изрядно, и собою хорош - настоящий степной красавец-джигит. Он был огромен, силен, богатырского телосложения, им по праву гордился весь род Жигитек. В нем присутствовал геройский дух, он мог считаться джигитом, который не знает страха, и отважен, как лев. Джут разорил дотла большую часть очагов рода Жигитек,