Плещущийся - Андрей Скабичевский

всколоченными отросшими вихрами. «Ничего, – подумал Серега, – отлежусь, супчика поем, и все будет хорошо». Он попил воды, но есть не стал. Во-первых, не лезло, во-вторых, некогда. Испачканные спортивные штаны и футболку он кинул в старенькую стиральную машину. Нашел в шкафу старые джинсы с оторванным задним карманом, надел. К ним для комплекта надел чистую черную в горошек рубашку, непонятно откуда взявшуюся. Ни он, ни мать такую бы не купили, скорее всего, у кого-то белье с балкона улетело, а мать подобрала. Такое иногда случалось. За вчерашнее перед матерью было стыдно. Такое появление домой было для Сереги далеко не дебютом, но совесть все еще сверлила его изнутри мерзким холодным буравчиком. Пытаясь сделать вид, что ничего особо страшного не произошло, Щавель небрежно брякнул:

– В кульке еда, возьми, если хочешь, – и кивнул головой в сторону входной двери.

– Сам возьми, – в тоне матери был такой жесткий протест, что Серега удивленно на нее взглянул. Обычно она, как человек пунктуальный, всегда старалась помочь сыну быстрее попасть на работу во избежание опоздания. Увидев его немой вопрос, она озвучила причину своего отказа: – Тебе туда кто-то насрал.

Серега похолодел. У них на работе бывали случаи, когда подшучивали над пьяными людьми, не без этого. Одному каску на голову надели, так он в ней всю дорогу домой пьяный ехал, другому кирпич в сумку подложили, а он пьяный и не заметил. Был случай, когда на денюжку разводили, но чтобы поиздеваться над человеком, да еще так цинично? Щавель, сдерживая рвотные позывы, подошел и заглянул в кулек. Там намокший хлеб вперемешку со стеклянными осколками плавал в желтоватой кашицеобразной лужице кабачковой икры. Облегченно выдохнув, бетонщик третьего разряда выкинул ныне бесполезный символ мужчины-добытчика в мусорное ведро и поспешил на работу.

В висках стучало, подташнивало, ломило спину после вчерашнего сбора картошки ненавистного мастера Триппера, но не это сейчас заботило Гоменюка. Была проблема куда как глобальнее. То, что он опоздал – факт свершенный, никуда уже от него не денешься. Теперь главное, какие последствия будут после этого факта. Вполне могло (именно на это и уповал молодой бетонщик), последствий и не быть. Существовал довольно-таки реальный вариант, которым Серега уже пару раз пользовался. Нужно было зайти на комбинат не через проходные, где служба охраны обязательно зафиксирует случай опоздания и передаст сей факт в контору цеха, а через дыру в заборе метрах в трехстах от проходной. Также большим плюсом являлось то, что с понедельника начинался капитальный ремонт в конвертерном цеху. Начало капитального ремонта – всегда хаос. Все ремонтные цеха собираются в одном месте, а это сотни, тысячи человек. Пока все свезут свое оборудование, расставят его по нужным местам, подключат его, огородят район действий, пройдет несколько часов. В таком хаосе легко на пару часов потерять одного человека. Главное, чтобы мастер Триппер и начальник участка не заметили, что Гоменюка с утра не хватает. Но у них сегодня свои заморочки – утверждение актов работ и прочих нормативных документов, с утра им будет не до подсчета собственных рабочих. За это время Серега переоденется на участке и добежит до конвертерного цеха, благо он рядом с их участком. О других вариантах развития событий Щавель пытался не думать. Они все заканчивались увольнением, а этого ему не хотелось больше всего. Потеря работы грозила очень большой бедой. За плечами у Сереги был ПТУ и специальность маляра-штукатура. Не считая практики в училище, по специальности тот не работал ни дня. На работу бетонщиком его устроила мать через знакомую, работавшей уборщицей в конторе цеха и упросившей жирную тетку из кадрового делопроизводства взять непутевого сынка её подруги на специальность без особых знаний и навыков. Так Серега Гоменюк и стал бетонщиком. Профессия трудная, но простая и понятная. Если демонтаж – подсоединился к компрессору, размотал шланги, надел наушники и антивибрационные перчатки, вставил в уши беруши, уперся молотком в бетон и руби его, пока металл не появится. Если монтаж – кидай лопатой цемент, песок, щебень, да носи ведра с водой к бетономешалке, а оттуда – готовый раствор к заготовленной опалубке, да води глубинным вибратором в серой жиже. В бетонщики брали всех подряд: и кривых, и косых, и тупых. Хотя и много нормальных пацанов без образования прошли эту школу, бригадирами потом стали, некоторые даже мастерами. Мастер Триппер, например, сам ведь из бетонщиков. Раньше был как все, а теперь забыл свои корни, теперь он им не чета, орет на Серегу Гоменюка и его коллег по поводу и без. Но даже такая работа, пускай с трижды ненавистным Триппером, Серегой считалась за великое благо, которое нельзя было потерять. Он вообще не очень был приспособлен к жизни, не умел разговаривать с руководством (да что там с руководством, частенько испытывал затруднения в коммуникативной сфере с незнакомцами и даже обслуживающим персоналом, типа продавцом в универмаге). Также Щавель не особо понимал, как и где нужно искать работу. Слышал о каких-то собеседованиях, но что говорить и как себя вести на них не имел ни малейшего понятия. А тут завод, тут коллектив, тут аванс в двадцатых числах и получка с восьмого по четырнадцатое. Тут в заводской столовой на первое суп гороховый, суп молочный вермишелевый, борщ и солянка, на второе лангеты, тефтели, отбивные, эскалопы, шашлыки, свинина, говядина с подливой, на гарнир рис, гречка, перловка, каша пшеничная, макароны, а ведь еще есть чебуреки с кефиром, беляши с ряженкой, булочки со сметаной, лимонные пирожные с компотом, каша манная, в конце концов, со сливочным маслом. Тут горячий стаж, хорошая по заводским меркам пенсия (особенно у тех, кто работал по первой сетке вредности) и, если повезет, путевка в санаторий у моря. Тут беспроцентные кредиты для трудящихся на продукцию, выпускаемую комбинатом. А самое главное тут – стабильность! Это слово любил подчеркивать директор комбинатом, а с его легкой руки подхватили его замы, потом начальники цехов и ИТР-овцы высшего звена, потом цеховые мастера, бригадиры и наконец, Серега Гоменюк стал воспринимать заводскую жизнь исключительно через успокаивающую призму этого понятия. И лишиться всего этого из-за какого-то опоздания? Невероятнейшая глупость! Серега ускорил шаг и почти бегом достиг трамвайной остановки.

Он ждал четырнадцатый трамвай. Во-первых, он не хотел рисковать сегодня удачей. А во-вторых, на трамвае № 14 до остановки «Прокатный Стан», где находился участок ремонтного цеха, был гораздо ближе. Вскоре вожделенный трамвай приехал, и опаздывающий бетонщик взволнованно тронулся в путь. Перед страхом увольнения отступало даже дикое похмелье, голова почти не кружилось, в висках стучало гораздо