Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

– Пока безуспешно, – объявила Салит и отстегнула от пояса записывающее устройство. – Давайте примем заявление.

Я поднял руку.

– Нет… нет… не беспокойся. Это, в любом случае, была машинка моей бывшей девушки. Я куплю новую. И вообще, как бы мы нашли этого подонка?

– Ну, если он принадлежит к необычной расе, все может оказаться намного проще.

– Я бы предпочел этого не делать. Со мной все в порядке.

– Крис, не вижу смысла в том, чтобы не…

– Салит, я бы предпочел поскорее забыть об этом. – Но я был готов уступить, чтобы избежать серьезного спора. С форсером не спорят.

Однако она сдалась первой.

– Прости, Крис… сначала я врываюсь к тебе, потом пытаюсь надавить, чтобы ты написал заявление в полицию. Наверное, униформа бьет мне в голову. Но, пожалуйста, дай знать, если передумаешь.

– Так и сделаю. – Я тоже отхлебнул кофе.

– Нужно предложить тебе переехать в мою квартиру, – пошутила она, снова оглядываясь по сторонам. – Эта просто жуткая…

Про себя я улыбался, трепетал, чувствовал легкий восторг. Салит старалась казаться беспечной, но тут я понял, насколько сильно ей нравлюсь. Она давала мне понять, что ее комментарий был продуманным. Что такого было во мне? То, что я проявил интерес к ее народу, чего, возможно, не делали другие земляне? Был ли я для нее такой же экзотикой, как и она для меня? Салит снова посмотрела на меня.

– Есть успехи с поисками работы?

– Нет. Хотя я не слишком старался. Не то чтобы из лени… просто… Наверное, у меня боевая усталость от всего своего опыта работы. Я перевожу дух.

– Понимаю.

– Ух ты, – повторил я, – все еще не могу привыкнуть к униформе. Впечатляет…

– Иногда я работаю в штатском. Мне разрешается носить уличную одежду, если я просто работаю за столом. Или если мы пытаемся слиться с толпой на улицах. Но мне нравится форма, – улыбнулась она. – Сексуально?

– Не очень, – признался я.

Она снова надулась.

– Ну и ладно.

– Но очень впечатляет. С тобой я чувствую себя в безопасности.

– Хорошо. Чувствуй себя в безопасности. Я защищу тебя. – Она принюхалась и огляделась по сторонам. – Что это за запах?

– Мои ботинки. Нужно пойти и купить новую пару. Они погибли во время того наводнения на днях, когда вертолет врезался в водопроводную линию.

– О да. Был полный бардак. Хочешь, я отведу тебя куда-нибудь и куплю пару прямо сейчас? У меня есть время…

– Нет, спасибо. – Я не мог рисковать тем, что мистер Голуб увидел бы меня поблизости, какой бы привлекательной ни была идея пройтись по магазинам вместе с Салит, будто мы давно были парой. – Вообще-то, сегодня я слегка приболел. Желудочная инфекция или что-то в этом роде.

– О-о-о. Жаль слышать. Может, это из-за запаха твоей обуви? – пошутила она. – Хочешь, чтобы я ушла и ты смог отдохнуть?

– Пока нет. Давай посмотрим ВТ. – Я отключил сеть. Поставил документальный фильм о животных. – Мне нравятся зверюшки.

– Мне тоже, – сказала она, придвигаясь немного ближе. Наши плечи и ноги почти соприкасались. Мы откинулись на спинку дивана, поставили кружки на колени и мирно молчали почти полчаса, будто действительно давно были парой. Приятное ощущение. Просто время неподходящее. Мне пришлось потратить несколько дней, привыкая к мысли о том, что я убийца. Программируя себя на то, чтобы стать ангелом мести. Теперь рядом со мной сидел мой заклятый враг. И я влюблялся в нее.

Я проснулся и обнаружил, что задремал. Салит исчезла. На ВТ среди виноградных лоз и листьев неподвижно застыла ярко-зеленая змея с оборкой вокруг головы, наблюдая и ожидая, пока к ней приблизится трехногое насекомое. Наконец, она размытым пятном бросилась вперед. Из улыбающейся пасти торчали три дрыгающиеся лапки. Камуфляж, маскарад. Я сразу вспомнил о сказке, которую рассказала Салит.

Из кухни донесся звон. Я выпрямился и увидел, что Салит улыбается мне через стойку/перегородку между двумя частями комнаты. Она была у раковины, закончила ополаскивать наши кофейные кружки.

– Вот ты и проснулся. Невежливо с твоей стороны.

– Прости. – Я потянулся и поднялся.

Она подошла и встала передо мной. Игриво притворилась, что шлифует своей черной туфлей мою босую ногу. Затем подняла на меня глаза. Она была невысокого роста, но в своей униформе по-прежнему выглядела внушительно.

– Я, пожалуй, пойду. Надеюсь, ты правда не злишься на то, что я пришла.

– Правда не злюсь. Честно.

– Купи себе новый компьютер. А до тех пор не мешало бы звонить мне из телефонной будки. Мы могли бы посмотреть кино…

– Мне бы этого хотелось.

Я проводил ее до двери. Там она обернулась, положила руку мне на плечо, слегка притянула к себе и поцеловала. Не разжимая губ и недолго прижимаясь. Коротко и ясно. Очень мило. Затем убрала руку и повторила:

– Позвони мне.

– Так и сделаю, – пообещал я, неуверенный, правду говорю или нет.

Салит переступила через порог. Я закрыл и запер дверь между нами.

Часть третья: Елена

«Я хороший человек, я хороший человек, я хороший человек», – повторяю я себе, расхаживая по своей маленькой квартире. По-моему, хорошо, что сегодня шел дождь. Хорошо, что я мог надеть пончо, чтобы спрятать под ним обрез. Как еще его спрятать? Дождевик можно было бы надеть и так, но выглядело бы странно. Я все еще сожалею о потере пистолета…

Все кончено. Дело сделано.

Мистер Голуб стоял там перед кондитерской, как мы и условились, а под мышкой у него был зажат черный зонт. Я предложил ему немного пройтись со мной вниз по улице Фассл до переулка и внутреннего дворика. Хотя дождь прекратился, Голуб, казалось, был встревожен тем, что мы продолжаем наши дела на улице, но мы шли бок о бок, как старые приятели. Он был вежлив. Опасно вежлив.

– Не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел, – сказал я ему. – Это большие деньги. У меня бумажные купюры, это нормально?

– Конечно, – ответил Голуб.

Ворох наличности вместо банковского перевода легализовал потребность в уединении.

– Уверены, что не голодны? – спросил я, когда мы вошли во дворик.

На днях я заметил, что он восьмиугольной формы. И ни на одной из восьми стен не было окон. Я не мог представить, зачем вообще ставить здесь фонтан, но, с другой стороны, там имелось несколько каменных скамеек и заросших цветочных клумб. Можно вообразить, что давно умершие чум делали здесь не одно предложение руки и сердца. Располагайся этот дворик в другой